Немецкий военный патруль у ворот Сен-Дени почти не обратил на меня внимания – штатские немцы в машинах с французскими номерами стали здесь обычным явлением… На этот раз я хотел побывать в Париже как гражданское лицо и остановиться на своей старой квартире, где домохозяйка знала меня как господина Герхардтса, «месье доктора». По этой причине перед выездом из Гааги я повесил на машину французские номера. У меня имелось специальное письменное разрешение производить такую замену в любой момент по своему желанию – это был пропуск, выданный начальником штаба армии во Франции, позволявший свободно ездить с немецкими либо французскими номерами, как в форме, так и без нее. Более того, я имел право пересекать границы Германии и оккупированных стран в любое время и в любом месте и посещать любые запретные зоны и военные объекты. Лицам, сопровождавшим меня, не требовались пропуска, если я поручусь за них. Этот всеобъемлющий документ нес на себе печати и подписи начальников патрульной службы во Франции, Бельгии и Голландии. Как правило, я пользовался обычными командировочными предписаниями и проездными документами, чтобы не злоупотреблять этими привилегиями, но когда – особенно в более поздние годы – приходилось быстро действовать и переправлять лиц разной национальности через границы и запретные зоны, не тратя времени на общепринятые формальности, мой пропуск оказывался весьма полезным. Разумеется, он не был выдан на конкретное имя, а начинался со слов: «Лицо, отвечающее вышеприведенному описанию…» Благодаря этому я всегда мог пользоваться различными псевдонимами, на которые мне выписывались другие пропуска. Нельзя было позволять, чтобы неизбежные и разнообразные контакты с местным населением за долгий период оккупации превратились в бреши, через которые вражеская разведка могла бы проникнуть в немецкую антишпионскую организацию.
Я все равно что вернулся домой, снова оказавшись в Париже – где, в отличие от всех других городов мира, чужестранец находит вторую родину. Ведь как было в мае 1940 года? Не успели затихнуть последние отзвуки боев, как Париж сам с поразительной легкостью и быстротой покорил пораженных победителей. Мы вторглись незваными пришельцами, и никто не мог бы сказать, что нас ждал теплый прием, однако ничто не могло помешать нам пасть жертвами неотразимого парижского очарования.