– Максим! – оскаливается жена.
– Она первая начала.
– Детский сад какой-то.
– Если в том доме он не пролезет в двери, я умру, – делится планами хозяйка шкафа Светлана Григорьевна.
– Мама! – одергивает ее дочь Лиза.
– А он не пролезет, – подливает масло в огонь Антонина Павловна, – знаю я эти блочные дома.
– Мама! – взвивается Настя.
Все на нервах.
– Ой, только не уроните… Это еще мамин… – умоляет грузчиков Светлана Григорьевна. – Папа без него не сможет… он с ним разговаривает.
– Дедушка уже лет десять ни с кем не разговаривает, – мрачно замечает Лиза.
– А со шкафом разговаривает. Ой, не поцарапайте, миленькие…
Настя отходит от Антонины Павловны и направляется к Лизе:
– Вы хоть примерно скажите, когда дедушку заберете… Мы собираемся сразу делать ремонт, и будет неудобно…
– Вы понимаете, – говорит Лиза, – он в таком возрасте… Мы только разберемся с вещами и тут же его заберем. День-два, не больше. Я буду приезжать кормить его и все такое.
– А вы, Максим, учтите, – зловещим шепотом предостерегает Антонина Павловна, оставшись наедине с зятем, – я не позволю вам выбросить ничего из моих вещей, даже притронуться… Я музейный работник. – Антонина Павловна вонзает в осенний воздух указательный палец с артритными шишками.
* * *
Посреди одной из многочисленных комнат неподвижно сидит в кресле древний дед. Его невидящий взгляд направлен в окно. На вписанную в периметр рамы березу с корой, поросшей мхом, с узловатыми ветками, с изъеденными осенней ржавчиной листьями и солнечными бликами, мечущимися от движения ветра.
От стен комнаты отскакивает эхо. Оно не задевают старика. Кажется, ни жизнь, ни смерть уже не задевают его. Он сидит в своем кресле между жизнью и смертью, как на узкой полосе в центре дороги с двустороннем движением.
Отвисшие языки отклеившихся обоев безвольно свисают с высоких стен, с потолка облезает штукатурка, с подоконников и дверей отшелушивается потрескавшаяся краска – квартира древняя, как дед.
Собака возбужденно бегает по комнатам, обнюхивая новую обстановку. Все остальные настороженно-молчаливы.
– Ну вот. Свершилось, – говорит Настя.
– Господи! На старости лет! – произносит Антонина Павловна.
– Мама! Все! Отступать некуда.
– А этот дед теперь с нами будет жить? – интересуется Маша.
– Нет, его заберут через день-два.
– Все. Мне пора, я поехал, – говорит Максим.