Очень скоро намеченные планы были претворены в жизнь.
Шагая по деревне, я наткнулся на небольшую группу «старых» артиллеристов – vecchi – из 2-й батареи. Среди них был Гвидо Риволта из Пейны – деревушки, расположенной совсем рядом с моей. Риволта считал себя моим paesano, а это много значит для итальянских солдат. Увидев меня, он улыбнулся своей немного странной улыбкой, которая всегда казалась вымученной, хотя в действительности не была такой. Продолжая неестественно улыбаться, Риволта сообщил, что у него есть сухое печенье, которым он может со мной поделиться. «Кроме того, – добавил он, – я уже перекусил». Я отлично понимал, что он голодает так же, как и все остальные, но тем не менее с благодарностью принял великодушное предложение.
Риволта не успел достать галеты из кармана. Как раз в это время мимо нас прошла большая группа солдат. Они двигались в северо-восточном направлении к склону. Немедленно позабыв о своих недавних переживаниях, я присоединился к ним. Таков наш итальянский темперамент.
Я все еще был преисполнен решимости сражаться, выполнить свой солдатский долг… Надолго ее не хватило…
Мои vecchi последовали за мной. По дороге я подобрал бесхозный мушкет. На снегу было разбросано довольно много итальянского оружия. С грустью вынужден признать, что принадлежало оно не только погибшим. Мы прошли через узкую ложбину, на выходе из которой обнаружили несколько трупов. Судя по всему, смерть настигла людей недавно…
Впереди слышался шум сражения. Мы прошли еще немного, вышли на открытое пространство и очутились под вражеским огнем. Крича и смеясь, мы побежали вперед. Кто-то рядом со мной вскрикнул и упал.
Что это было? Быть может, снайпер – cecchino – разглядел мою длинную офицерскую шинель? Или огонь вели по всей нашей группе?
Неожиданно я почувствовал слабый удар где– то возле затылка. Я слегка наклонил голову – было такое ощущение, что мне дали подзатыльник, – но не остановился. Наша группа, – кстати, в ней были еще и другие офицеры, – смешалась с другими бегущими.
Добравшись до небольшой впадины, я присел на корточки, стянул шлем и принялся его рассматривать. Надо же было выяснить, что меня ударило. Я нашел две маленькие дырочки, оставленные пулей, прострелившей шлем. Ощупав шею и затылок, я не обнаружил ничего, кроме небольшой царапины. Оставалось только вознести благодарственную молитву Мадонне.