– Конской мочи не желаете?
Все разом застрекотали о чем-то другом, и посреди этого стрекотания мама сказала:
– Кристиан, я тебя…
К несчастью, я в это время отхлебнула чаю. И поперхнулась, и пришлось выбежать в кухню – прокашляться над раковиной. Сквозь кашель я снова услышала голос Криса. Очень громкий.
– Точно-точно. Притворяйтесь, будто я ничего не говорил! А еще можно сказать: «У него же переходный возраст и к тому же травма, ведь его отец свалился с Кренберийского утеса!» Да, свалился! Плюх!
А потом за ним захлопнулась дверь.
Скандал. Это был полный кошмар. У тетушки Марии сделался истерический припадок, и она визжала. Зоя Грин ухала совой. Я слышала, как мама плачет. Это был такой ужас, что я осталась сидеть в кухне. И дальше тоже был ужас.
Я стала громко кашлять и двинулась к входной двери, думая сбежать, как Крис, но дверь распахнулась, и в дом промаршировала Элейн – естественно, в черном макинтоше.
– Мне надо поговорить с твоим братцем, – сказала она. – Где он?
А у меня в голове вертелась только одна мысль: неужели между ее домом и тетушкиным налажена радиосвязь. Иначе откуда бы она узнала? То есть она могла услышать крики, но откуда она узнала, что все именно из-за Криса?!
Я смотрела ей в ясное суровое лицо. Глаза у нее жуткие, фанатичные – и не захочешь, а заметишь.
– Не знаю, – выдавила я. – Наверное, ушел куда-то.
– Тогда я пойду разыщу его, – сказала Элейн. И вышла за дверь, бросив через плечо: – Если я его не найду, передай ему от меня: чем выше заносишься, тем ниже падать. Правда. Я серьезно.
Зря она сказала про «ниже падать». Подобрала бы лучше другие слова.
Когда крик утих, я вернулась в столовую. Обе миссис Ктототам похлопали меня по руке и сказали:
– Ничего, дорогая, ничего.
Кажется, они решили, будто я расстроена, потому что мне стыдно за Криса.
Теперь я мучаюсь совестью не меньше мамы. Уже стемнело, а Крис до сих пор не вернулся. Тетушка Мария не закрывала рот.
– Вдруг он шел по берегу и поскользнулся на камне! – твердила она. – Если он сломал или подвернул ногу, никто даже не узнает! Дорогая, я думаю, вы должны позвонить в полицию – а ужин, конечно, можно не готовить!
К чему полиция, подумала я, если по его следу идет Элейн. А мама сказала особенным тоненьким и бодрым голосом, каким она всегда говорит с тетушкой Марией: