Она оглянулась. Фигура мужа виделась ей словно в тумане, и Энджи только сейчас поняла, что у нее на глаза навернулись слезы. Ей захотелось сказать ему, как она сожалеет о том, что между ними нет прежних отношений. Она положила руку на сложенные розовые пеленки, погладила мягкую ткань.
– Я обезумела. – Это было единственное, что она смогла произнести.
Конлан сел рядом с ней. Энджи ждала, что он заговорит, очень надеялась на это, но он лишь молча сидел и смотрел на нее. Она все понимала. Прошлое научило его осторожности. Он действовал, как животное, которое вынуждено приспосабливаться к опасной окружающей среде, которое понимает, что только умение затаиться или передвигаться абсолютно бесшумно способно сохранить ему жизнь. И этой опасной окружающей средой была нестабильная в эмоциональном плане Энджи, глушившая тоску таблетками.
– Я забыла о нас, – сказала она.
– Отныне нет никаких «нас», Энджи. – Конлан произнес это нежно, и от этой нежности ей стало еще горше.
Ну вот! Один из них наконец-то решился сказать это.
– Знаю.
– Я тоже хотел ребенка.
Она судорожно сглотнула, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. За прошедшие годы она совсем забыла, что желание Конлана стать отцом было таким же сильным, как ее – стать матерью. Она просто не думала о нем, полностью сосредоточившись на своем горе. Теперь-то Энджи понимала, как ошибалась, эта ошибка всегда будет преследовать ее. Она всю жизнь стремилась к успеху – родственники называли ее одержимой успехом, – и материнство было для нее еще одной целью, которую предстояло достичь. Только она упустила из виду, что ради этого надо объединиться в команду.
– Прости, – снова проговорила она.
Конлан обнял ее и поцеловал. Так он уже давно не целовал ее.
Они долго сидели обнявшись.
Энджи очень хотелось бы, чтобы его любви было для нее достаточно. Ведь по идее так и должно было бы быть. Однако ее желание иметь ребенка оказалось мощнее, оно напоминало огромную приливную волну, которая обрушилась на них с неимоверной силой, смела все на своем пути и утянула их обоих в пучину. Возможно, год назад ей бы и удалось вынырнуть на поверхность. Но сейчас уже нет.
– Я любила тебя…
– Знаю.
– Зря мы не сберегли то, что имели.
Позже, когда она одна лежала в кровати, которую они когда-то покупали вместе, она попыталась вспомнить все те «как» и «почему», все то, что они говорили друг другу в конце их любви. Однако у нее ничего не получилось. В памяти всплывал только запах детской присыпки и звук его голоса, когда он прощался.