Она шла твердым, быстрым шагом, поднимаясь по лестницам. Автоматически считая количество ступеней, проходя пролет за пролетом, она коротала время, которое сейчас казалось бесконечным. Нет, оно не застыло, оно было бестолково растянуто. Фальшивой нотой, взятой дилетантом-недоучкой, визжало время в её голове.
– Дорогая моя, – наконец она держала бледную руку, поднеся ее к щеке.
– Ты пришла, – еле слышно ответила Анна.
– Как же я могла не прийти? Сама подумай. Ведь ты моя Анна, мой друг!
– Да какой я друг. Я полная квашня. Посмотри на меня, Аш. Я же полная развалина. Да не жилец я, – серого цвета лицо было почти безжизненным, потрескавшиеся губы и темные круги под глазами.
Удручающая картина происходящего молчаливо шептала на ухо Ашнате, что жизнь подруги висит на тоненьком волоске. Сильный характер белокурой девушки, не желал слушать это хриплое старушечье причитание. Она резко оборвала это зловещее карканье.
– Глупости какие! Совсем скоро ты приедешь домой и мы закатим пир горой. Я приготовлю твой любимый пирог и курочку в сметанном соусе, накуплю персиков и бананов. И устроим Новый Год. Хочешь?
– А апельсины будут? – по-детски, спросила Анна и заплакала.
– Конечно, дуреха. Будут все, что ты любишь. Ты будешь сидеть на своей кровати, я на своей. И как всегда будем болтать о любой чепухе. И нам будет весело.
– Помнишь, как мы до утра проговорили о конце света?
– Да, ты еще сказала, что если не станет китов в океанах, зачем тогда вообще жить.
– Вот я дура. До сих пор думаю, что мир держится на трех китах, – рассмеялась она и раскашлялась.
– Тихо-тихо, лежи спокойненько. Не нужно эмоций. Смотри, я принесла тебе несколько йогуртов.
– Откуда? У тебя ведь нет денег. Покажи свои руки.
– Не нужно. Да, я была в ломбарде, заложила кольцо. За него дали неплохую цену. Нам хватит на целый Новый Год, – улыбнувшись, она наклонилась над бледным лицом подруги и поцеловала холодный лоб.
– Это ведь подарок…
– Подарки остаются в душе. А когда в животе урчит от голода, стоит подумать о еде. Ну, хватит о грустном, давай я приподниму тебе подушку, – она подняла подушку так, что Анна удобно могла сидеть, облокотившись о большую, набитую гусиными перьями, подушку. – Вот ложечка. Ешь. Тебе нужно восстанавливать силы.
– Аш, я не хочу есть. Меня рвало все утро от этих поганых лекарств. Посмотри, мне продырявили вену, – она показала темный синяк на руке.