– Даже не думай! Ты будешь продолжать писать в этих же тетрадях. Это самые лучшие тетради! – прокричала она.
Потом, чуть успокоившись, она продолжила.
– Я могу пригрозить им судом за эти неудобства. Платишь огромные деньги за эти тетради, а от них столько побочных эффектов. И это называется тетради с напылением сусального золота, – подняв идеально очерченные брови, бросила она и снова забавно сложила губы.
Скорее всего, мать с утра узнала словосочетание «побочный эффект», читая в машине инструкцию к применению какого-то нового средства от мигрени. К слову сказать, мигренью она называла любые ощущения в голове, которые чувствовала: и лёгкое головокружение и тяжесть и даже усталость.
– Ма-мама, я хочу…
– Плохое начало, Петра! Как ты должна меня называть? Аннабель! Аннабель! Аннабель! Неужели так сложно запомнить? И не смей заикаться на моем имени, – поправив причёску, она снова начала рассматривать свои длинные ногти.
Повернувшись к Ларисе, мать машинально указала женщине на дверь. Таким образом она приказала принести ей стакан свежевыжатого морковного сока.
– Ну что ты хотела попросить, душа моя? – снова сев на ненавистный для меня стул, спросила она.
– Можно мне п-п-пойти на день ро-рождения Вероники?
– Пусть её родители позвонят мне.
– О-о-они звонили, но ты не бе-берёшь трубку.
– Кто её родители? Напомни мне.
– Я не знаю, – уже понимая, что ни о каком дне рождения речи быть не может, я опустила глаза, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать.
– Этот пухлый коротышка с круглыми очками её отец? – она напрягла лицо, потом закричала. – Олег! С Петрой учится дочь Керчинского? Олег, ты не слышишь меня?
– Что ты кричишь? – зайдя в комнату, отчим подошёл ко мне, посмотрел на мою тетрадь, испачканную кровью, и демонстративно цыкнул.
Как я не любила этот отвратительный звук. Цыканье вызывало во мне какой-то внутренний протест. Как могли интеллигентные люди, которые причисляют себя к высшей прослойке общества, ходить и цыкать, и еще так неприятно рыться зубочисткой в зубах, словно это в порядке вещей.
– Так что? Керчинский или нет?
– Керчинский-Керчинский. Из-за этой мелочи ты орёшь на весь дом?
– Да отстань. Я думаю, что мне еще сегодня нужно успеть съездить разок в студию. Кажется, эту песню мы не запишем никогда.
– Расслабься, зая. Ты споёшь, как нужно и даже лучше. Запомни, котик не хочет выкидывать денежки на ветер, чтобы о его заюшке завтра же забыли, как об обычной певичке. Так что иди, готовься, звезда моя ясная, – хлопнув её по ягодицам, он сальным взглядом провожал обтянутую в кожаный комбинезон фигуру матери, пока та не скрылась за аркой.