, никто не знает, как это произошло, но все решили, что он погиб в одной из своих экспедиций, Стивен вошёл во владение домов, автомобиля и небольшого кафе, которое мистер Роберт купил для сына, пытаясь хоть чем-то заинтересовать непутёвого ребёнка. Со временем он стал еще расхлябаннее, стал приводить в дом женщин и много пил. Каждый раз, когда порог переступала новая девушка, Фива уходила. Надо отдать должное, отец всегда спрашивал, почему и куда она уходит, но Фива редко отвечала. Только однажды она пробурчала себе под нос, что ей становится душно, когда в доме чужой запах.
Помню, как вечером мы собрались за столом в саду. Ничего особенного: как обычно рисовая каша с поджаркой и несколько кабачковых оладий. Вижу, по улице бредёт Фива. Опустила голову. Да так опустила, что рыжая копна упала вниз, как перевёрнутый стог выжженного солнцем сена. Бредет и молчит. Открыв калитку, она зашла к нам, как к себе домой. Зашла, не поздоровавшись (она не считала нужным здороваться каждый день). Села рядом с Лизи и продолжала молчать. Тогда я принесла из кухни приборы, положила ей в тарелку всё, чем мы сами угощались, и спросила, почему она такая бледная. Она словно не слышала меня. Поела, попила с нами чая, потом встала и направилась в комнату Лизи. Там она тоже не проронила ни слова.
– Ты закончила? Не знаешь, Марго принесла журналы, или снова забыла? Фива, ты не знаешь?
– Знаю, что у меня в горле начинает жечь от запаха спиртного. Я задыхаюсь от запаха чужих духов. Меня душат они, – призналась подруге Фива.
Ее лицо скривилось в смешной мине, она поднесла руку к горлу и одернула водолазку, после чего резко встала и закружилась на месте. Так же резко, она остановилась и села в реверансе перед Лизи, после чего направилась с подносом к выходу и, найдя руку подруги, весело зашагала вниз по лестнице, зная, что Лизи рядом. Ей было всё равно, что окружающие видят её. Нет, это никогда не беспокоило её. Она была свободна, но не легка. Иногда мне казалось, что она всей душой чувствовала ношу своего существа и осознание этого тяготило ее. Но изменить что-то и измениться самой не представлялось возможным.
Нельзя сказать, что мистер Стивен был плохим отцом. Когда он был трезв, он делал всё, чтобы угодить Фиве. Выполнял он и странную просьбу дочери. Каждую субботу перед их домом останавливался грузовик с тонной песка. Одной из причуд Фивы была игра с песком. Ей нравилось играть с ним, строить фигурки, значение которых мало кто понимал. Кажется, никто и не старался вникнуть, а мне хотелось понять, что же такого интересного и нам непонятного происходит в голове этой девочки.