(вот и перекличка с вампиризмом. – А.Е.)человеческой плоти» («Следы огня. Пиромагия Густава Майринка»). Собственно говоря, здесь ложная «София» («Премудрость»), которая увела с истинной дороги многих мыслителей. Она же – «Мировая Душа», «Психея», женственная стихия тонких, оживотворяющих (плоть), но слепых энергий. Именно ее ошибочно принимают за некий высший уровень, на котором можно обрести подлинную мощь. Действительно, мощь там обретается. Причем порой ее колдовские возможности необозримы. Но только эта мощь неизмеримо ниже духовной мощи, не говоря уже о неизреченной мощи Божественной. Таковой силой и становится предельно расторможенное яростно-желательное начало – не только свое, но и чужое. Воин, идущий по пути тотального разрушения, отдает себя в руки ярости. При этом он пытается выпить еще и душевную силу своих убитых врагов, вобрать в себя их эмоции: ярость сражения, предсмертный ужас. Поэтому воины древности и пили кровь поверженных врагов, поедали их внутренности. Разные традиции учат о том, что в крови человека содержатся какие-то уровни души. Об этом, в частности, говорит библейская традиция: «Ибо душа всякого тела есть кровь его, она душа его, поэтому я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому, что душа всякого тела есть кровь его». (Лев. 17, 14). Здесь содержится однозначный запрет, который связан с опасением того, что человек усилится – губительно для себя, растворится в безликой Мировой Душе, которая дает силу, но отнимает личность. Вот отсюда и проистекает феномен вампиризма. Вурдалак, если отрешиться от книжно-киношного образа, – это человек, который стремится разрушить все, и первым делом собственную человечность. Он желает максимально освободиться от материи, прорваться на следующий уровень – в регион души. Для этого он отдает себя своей душе и пытается отнять чужие души (точнее, какие-то их энергии, выплески), для чего довольно часто нужно отнять и чужие жизни. Тем самым вампир намерен достичь бессмертия, которое невозможно в условиях физического мира. Культ вампира – это культ силы, взятой как слепая мощь. Она воспринимается как нечто мужественное, однако мужское начало предполагает самоограничение. Там, где это ограничение снимается, мужская брутальность незаметно переходит в женственную истеричность. Вот почему берсерки и другие воины-безумцы уподобляются яростным женщинам – визгом и воплями.