«Женщины, дети, старики», – отметил про себя Егор. Ну, этим точно ничего не светит. Никто им даже временной, даже кратковременной рабочей визы не даст. От такого балласта столица избавлялась в первую очередь.
Интересно, а где их мужики-то? Хотя… Понятно где. Прикрывают тылы, наверное. Или прикрывали. Пока было, кому прикрывать.
Беженцы завалили еще один ряд колючей проволоки.
– Что, мля?! – снова услышал Егор удивленный голос комвзвода. Зачем, епть?!
На этот раз громкость была отменная: Труба не говорил, а кричал в рацию, не забыв по своей неизменной привычке присовокупить пару непечатных словечек. – Но ведь…
И долгая-долгая пауза. Теперь Труба, судя по всему, не орал – слушал. Видимо, теперь орали на него. Правда, что именно хрипит рация на командном пункте, понять было сложно.
Затем Егор разобрал злое и обреченное:
– Есть… Никак нет… Так точно…
Клюв, совсем уж по-птичьи вытянув шею, следил за Трубой.
– По моей команде! – над позициями грянул басовитый хорошо поставленный голос взводного. – Огонь на поражение!
Че-е-его?! Егор не верил собственным ушам. На какое еще, на фиг, «поражение»? Раньше до такого не доходило.
– По команде – огонь на поражение! – ошалело, с небольшой заминкой продублировал приказ Трубы командир второго отделения.
И…
– По команде – огонь на поражение! – послышалось со стороны третьего отделения.
Егор промолчал. В свете прожектора он увидел, как на колючку, лезет, царапая тонкие ручонки, девчушка лет десяти. Худющая, в каком-то рваном тряпье. Снизу девочку подсаживает мать. И их им приказывают расстреливать!
– Гус, мать твою! – взорвался взводный. – Какого хрена сопли жуем? Командуй отделением!
– Прошу повторить приказ, – нахмурился Егор.
– Огонь! – раздраженно рявкнул комвзвода. – На поражение! Что непонятного?
– Остановитесь, или мы вынуждены будем открыть огонь на поражение! – грянул с ворот громкоговоритель.
Все было понятно. Все, кроме одного.
– Это же люди, – пробормотал Егор. – Не интродукты. Не твари.
– Вижу, епть! – выплюнул взводный. – Знаю!
– Это какая-то ошибка.
– Это приказ, Гус! – брызжа слюной, Труба вымещал злость на непослушном подчиненном. – Выполняй!
Прожектор снова мазнул по внешней обочине МКАДа. Девчушка сорвалась с колючей проволоки. Кажется, плачет, прижав к груди исцарапанные руки. Мать снова поднимает ее на заграждения.