Он проснулся от света. Приятное тепло окутывало его. Ему было хорошо.
Его последняя мысль перед смертью была о потустороннем мире, с надеждой прийти к чему-то лучшему и найти ответ.
А теперь нежный свет лизнул его веки.
«Я умер, и мой путь окончен. Я пойду дальше, за грань, к яркому свету, к истине. И, может быть, пойму смысл моей жизни».
Он полежал, ожидая движения, которое понесет его к этому свету. Но почему-то не приблизился к нему.
Что-то ласково коснулось его живота. Это ощущение удивило его. Потом он почувствовал тяжесть собственного тела и, кажется, услышал биение сердца.
Мысль пронзила его ужасом: он еще не умер!
Он попытался открыть глаза, и сияние ослепило его.
Размытое видение, потом что-то шевельнулось.
Он вздрогнул. Очертания, тени и цвета постепенно проступали: каштановые волосы, женское лицо.
«Не может быть! Это сон! Предсмертный бред! Это лицо… Абсурд!»
Опираясь подбородком на две длинные руки, сплетенные на его животе, на него с улыбкой смотрела Виктория.
Жереми оцепенел, словно загипнотизированный этим невероятным видением.
– Ну что, проснулся наконец? – тихо сказала она.
«Лицо Виктории. Ласка Виктории. А теперь – ее голос».
– Ну же, лодырь! Подъем!
Пальцы Виктории гладили его грудь.
«Она здесь, рядом. Она смотрит на меня, говорит со мной…»
– Ты собираешься просыпаться или я встаю?
Он попытался пошевелиться и, к своему удивлению, протянул руку к руке Виктории, коснулся ее.
«Что это – сон, иллюзия, фикция? Кто ее режиссер? Бог? Дьявол?»
Его охватили одновременно страх и восторг. Хотелось кричать, плакать, смеяться.
Он решил радоваться мгновению, поддавшись этой галлюцинации, которую подарила ему смерть.
Виктория прижалась к нему. Ее кожа показалась ему легким шелком, скользнувшим по его телу. Еще нежнее, чем в его снах. Когда ее лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его лица, он не отвел глаз, любуясь каждой его черточкой – огромными зелеными глазами, длинными ресницами, губами, приближавшимися теперь к его губам.