В Мюнхене Гиммлер жил в меблированных комнатах без пансиона и ходил обедать в дом некоей фрау Лоритц, у которой были две дочери, Майя и Кете. Правда, он часто уезжал домой на выходные и проводил много времени со своим братом Гебхардтом, но это не помешало ему вскоре влюбиться в Майю. «Я так счастлив, что могу назвать эту чудесную девушку своей подругой, – пишет он в октябре и добавляет в следующем месяце: – Долго говорил с ней о религии. Она много рассказывала о своей жизни». Некоторые записи довольно загадочны: «Мы беседовали и немного пели. Позднее тут было о чем подумать». Но по-видимому, влюбленность вскоре сменилась обыкновенной дружбой, хотя в ноябре Гиммлер и «говорил с Майей об отношениях между мужчиной и женщиной», а после дискуссии о гипнотизме пришел к выводу, что «имеет на нее значительное влияние».
Очевидно, для Гиммлера это время было нелегким. Он ощущал беспокойство и мечтал когда-нибудь уехать из Германии и начать свое дело за границей. Хотя ему часто приходилось работать по вечерам, он начал изучать русский язык на случай, если будущие путешествия приведут его на Восток. В то время ближайшим другом Гиммлера, помимо его брата Гебхардта, был некий молодой человек по имени Людвиг Цалер, товарищ по службе в армии, с которым он подолгу беседовал, но чей характер, по-видимому, его тревожил. «Людвиг кажется мне все более непостижимым», – пишет Гиммлер, добавляя через два дня: «Теперь у меня не осталось сомнений насчет его характера. Мне жаль его».
Гиммлер питал некоторые сомнения и в отношении самого себя. «Я был печален и подавлен, – отмечает он в ноябре после проведенного с Майей вечера. – Думаю, приближаются серьезные времена. Мне не терпится снова надеть форму». Менее чем через неделю Гиммлер признается: «Я не вполне уверен, для чего работаю, во всяком случае – сейчас. Я работаю, потому что это мой долг, потому что нахожу в работе душевный покой… и преодолеваю свою нерешительность».
Эти записи были сделаны, когда Гиммлеру едва исполнилось девятнадцать лет, но он уже открыл в себе качества, которым было суждено оставаться неизменными в течение всей его жизни. Он наслаждается пребыванием в узком кругу друзей, но инстинктивно избегает чересчур близких человеческих отношений. Им движет сила, которую он называет «долгом»; именно она заставляет его усердно учиться, одолевая университетский курс, и укреплять тело с помощью физических упражнений, таких, как плавание, катание на коньках и прежде всего фехтование. Его консерватизм и приверженность условностям, довольно странные в двадцатилетнем юноше, становятся своего рода навязчивой идеей: Гиммлер стремится к общению, не испытывая при этом подлинного тепла, и готов искать компании девушек, только будучи уверенным, что это не приведет к любовным отношениям. Он все еще посещает мессу, но в свободное время все чаще практикуется в стрельбе вместе с Гебхардтом и Людвигом в ожидании того момента, когда сможет вновь «надеть форму».