– Да нет, тебе не показалось, – я вздрогнула, посмотрела на бродягу. – Это был воздушный фэйри, в общем-то, безобидный и почти незаметный малый.
– А … как… – слова я до сих пор выдавливала с трудом, будто бы язык и горло позабыли, как это – извлекать звуки – и до сих пор ощущались чуждыми и будто онемелыми.
– Как он исчез? Очень просто, девочка – ты отвела взгляд. – Раферти посмотрел на меня, и на этот раз карие глаза его были серьезны и непривычно холодны. Запомни, Арайя. Далеко не на всех волшебных созданий можно смотреть, не всех можно увидеть, и уж точно – почти никогда не следует оглядываться через плечо, если чуешь, что фэйри близко и наблюдает за тобой. Но если уж так случилось – не отводи взгляда. Потому что пока ты, не мигая, смотришь в глаза фэйри, ши-дани или, не приведи Хранитель, существу из Сумерек – он не может передвигаться с привычной ему молниеносной скоростью, не может оказаться у тебя за спиной меньше, чем за удар сердца, и вырвать тебе горло. Не старайся увидеть волшебных созданий без нужды. – Повторил он, глядя мне в лицо серьезным, темным взглядом. – Но если увидела…
– Если увидела – не отводи взгляд, – пробормотала я, все так же сидя на каменном полу в общем зале Одинокой Башни и рассматривая ссаженные ладони.
Я вспомнила тот пыльный тракт на далеком юге, жаркий день, пляшущий в зыбком раскаленном мареве вихрь – и слова Раферти. Странно, что они все-таки позабылись, ведь тогда, под тяжелым суровым взглядом бродяги, который казался мне в тот момент величественней любого короля из ушедших эпох, я думала, что запомню их навсегда.
– Я рад, что хоть что-то из моих давних уроков осело у тебя в голове, – Раферти довольно улыбнулся, подошел ко мне и наклонился, протягивая мне руку, за которую я и уцепилась, чтобы встать. – Значит, не все потеряно, тебе осталось лишь слегка поднапрячься, чтобы припомнить остальные. Поверь, тебе они пригодятся.
– А если не припомню? – негромко, с непривычным внутренним сомнением поинтересовалась я. И сразу почувствовала, как теплая шероховатая ладонь, сжимающуюся мою руку, холодеет и становится твердой, как промерзшее дерево.
– Вспомнишь, – тихо ответил Раферти, и в его голосе я уловила рокочущие отзвуки катящейся с горы каменной лавины. Мой взгляд, опустился ниже, останавливаясь на тусклой медной застежке его лоскутного плаща, тусклой, нечищеной, позеленевшей от времени. Посмотреть ему в глаза я так и не решилась – страха не было, лишь трепет перед чем-то… старым, древним, как само время и нехоженые, неизвестные пока людям тропы. – Когда придет время, обязательно вспомнишь. Иди, собирайся в дорогу, Арайя. Если, конечно, ты еще не передумала.