– Неважно.
– Скрываешь? Значит, что-то нечестное.
– Вором я был. Квартиры выставлял. Тяжелое детство, бетонные игрушки. Теперь вот частным сыском занимаюсь. И частным и честным. Правда, в квартиры не совсем честно порой попадаю, замки взламывать приходится… Мне скрывать нечего. И вы, если вам скрывать нечего, должны мне все рассказать.
– С какого это перепугу мы должны тебе что-то рассказывать?
– А с того, что менты на меня убийство повесили. Если я убийцу не найду, вилы мне…
– Это серьезно, – кивнул Дима. – Но мы не при делах, отвечаю.
– А кто при делах?
– Не знаю.
– Слава, тебе уже пора, – зло зыркнула на меня Настя.
– Куда?
– А тебе что, идти некуда?
– Почему некуда? К ментам пойду. Они не верят, что ты меня нанимала, поэтому не ищут тебя. Но я им адрес твой дам, они приедут, крутить тебя начнут. Тебе это нужно?
Настя задумалась и очень быстро сообразила, что с ментами ей встречаться неохота.
– Но я же ни в чем не виновата.
– Да, но ты заказала слежку за Воротниковым. Ты знала его. И менты очень быстро это выяснят. Наведут справки о твоем прошлом, выйдут на связь с Воротниковым, с его женой, Диму в это болото втянут, Костю вашего…
– И чего ты от нас хочешь?
– Давайте вместе подумаем, кто мог заказать Воротникова.
– А его заказали?
– Ну, по ходу, там заказное убийство. А вы думаете, это не заказ? Может, Воротникова Юра грохнул?
– Юра?
– Ну, Катин муж…
– Понятно, что Катин муж, – кивнул Дима и посмотрел на жену: – А ведь он мог грохнуть Валеру…
– Что ты несешь? – набросилась на него Настя. – Набрался уже? Залил зенки?
– Да нет, нормально все. Мог Юрка Валеру грохнуть… И я мог… Юрку я ни в чем не обвиняю, ик… Убить он мог чисто теоретически… И я мог чисто теоретически… Настя когда-то с Воротом встречалась, я его, козла, терпеть не могу…
– Все сказал? – осуждающе качая головой, с ехидством спросила Настя.
– Ну а че, не было ничего?
– И ты мог бы грохнуть Ворота из-за меня?
– Да запросто!
– А чего не грохнул?
– Кто-то опередил… Правильно Славка говорит, злая ты, ухожу я от тебя…
Дима взял бутылку, бокал, шатаясь, направился к дивану и утонул в его кожаной мякоти. Совсем он окосел, глаза тупо на кончик носа смотрят. В таком состоянии люди, как правило, ничего не соображают, если, конечно, не притворяются невменяемыми.
– И часто это с ним? – спросил я, глядя, как бутылка выскальзывает из его пальцев.