А теперь давайте вернемся к папе, в его крепость на Тибре. Александр VI прекрасно осознавал опасность оккупации города французами и понимал, что при первой же удобной возможности их следует тем или иным способом выбить из города. Папа срочно приступил к переговорам, в результате которых французской армии было предоставлено право прохода через территорию папского государства. В качестве залога папа передает крепость Чивитавеккью, турецкого принца Джема и кардинала Валенсийского Чезаре Борджиа; последний должен сопровождать французскую армию как папский легат. Александр VI оказал королю 6 января в Ватикане теплый прием, который характеризовал его выдающие качества не только как политика, но и как человека. Король рассыпался в комплиментах. В ответ он получает кардинальский сан для своего фаворита Брисонне. Затем Карл VIII был принят в новых апартаментах Борджиа, где на стенах еще не высохли краски на фресках Пинтуриккьо и его учеников.
Апартаменты Борджиа обращены на север. Сегодняшнему посетителю эти помещения кажутся чересчур мрачными за счет карнизов, расположенных над окнами, а еще более из-за того, что окна выходят во внутренний двор. Здесь даже в яркий июньский полдень всегда царит полумрак. Но в те времена над окнами не было никаких карнизов и вблизи не располагалось никаких высоких строений, а потому из окон апартаментов открывался вид на зеленые сады, тянущие до Монте-Марио, на благоухающие апельсиновые деревья и сосны, которые ни в коей мере не препятствовали проникновению полуденных солнечных лучей, добавлявших еще больше блеска росписям Пинтуриккьо. Огромные окна, заключенные в рамы сложного рисунка, разрезали ландшафт на четкие геометрические фигуры. В апартаменты вели маленькие, узкие двери, и, когда понтифик в просторной золотой мантии появлялся в помещении, заполняя своей фигурой, словно мраморная арабеска, весь дверной проем, всем казалось, что с помощью сверхъестественной энергии со стен сошло изображение папы, способное двигаться среди простых смертных. Но приехавшие из-за Альп не показывали виду, что испуганы поразительным величием представившегося им зрелища. Они, конечно, выразили восхищение, смешанное с любопытством, столь свойственным французам, и, не соблюдая требований церемониала, хотели получить все, что только возможно. Бурхард был поражен, увидев, как они беспорядочно и «невероятно торопливо» приблизились к папе, чтобы поцеловать его туфлю, и, поскольку считал, что любое правило в первую очередь должно соблюдаться людьми знатного происхождения, в конце концов решился испросить совета у папы, на что тот пожал плечами.