С переездом на новое место бытовых трудностей меньше не стало. В выданном распределении значилось: квартира, ясли, детский сад. Но ни ясель, ни квартиры молодые специалисты не получили. Сначала снимали подвальное помещение в частном доме у какой-то старушки, потом жили в коммунальной квартире рядом с гастрономом – в подъезде постоянно топтались пьяницы, за которыми приходилось убирать. Дом был старый, деревянный, с печным отоплением. Зимой все тепло уходило сквозь щели и невозможно было как следует прогреть комнату, водопровод отсутствовал – воду таскали из колонки. Но у них была семья, друзья, любимая работа и огромная любовь друг к другу.
* * *
Они спорили, ссорились, быстро и красиво мирились. Могли за завтраком разругаться в пух и прах, а через пару часов Юрий Дмитриевич звонил Светлане Ивановне: «Мамочка, ты пришла в себя? Прости меня, пожалуйста. Давай пообедаем?» И они шли вместе обедать в кафе или убегали домой.
Наполеон обожал Жозефину, а Юрий Дмитриевич Маслюков обожал свою жену Светлану Ивановну. И, пожалуй, ее судьба была намного счастливее, чем у Жозефины. Когда Светлана Ивановна, женщина потрясающей красоты, обаяния и вкуса, рассказывает о Юрии Дмитриевиче, на ум приходят лучшие образцы мировой классической любовной литературы.
Он всегда очень красиво ухаживал. Вот он установил, что каждый год мы будем отмечать день знакомства – 8 февраля. И мы его отмечали до последнего вздоха. Это были святые праздники – день свадьбы и день знакомства. И отмечали мы их только вдвоем или иногда с невесткой. Никого не приглашали, не устраивали пышных приемов. Мы просто садились за стол, вспоминали и говорили хорошие слова друг другу.
А самый счастливый момент – это было, пожалуй, его возвращение из Парижа. Он был в командировке три месяца. Я его очень сильно ждала, и у нас был такой красивый праздник! Им давали какие-то командировочные, скудные, правда, даже на таком уровне, и, конечно, все экономили, продукты везли с собой, чтобы купить своим родным и друзьям подарки. И Юрий Дмитриевич привез мне синтетическую шубку – моднючую-премоднючую, такую еще никто не носил, мне все в Ижевске завидовали. Я ужасно рада была.
Конечно, за мной приударяли какие-то мужички, когда я работала, даже после замужества. Мне было приятно, что я кому-то нравлюсь, это меня как-то тонизировало, стимулировало. Я могла сходить с кем-нибудь кофе попить. И вот сидим мы за столиком, я смотрю на человека и думаю: «Боже, ну что тут общего с моим мужем!» И абсолютно всякий интерес к дальнейшим отношениям тут же пропадал. Сама я Юру никогда не ревновала. Я всегда знала, что он очень искренний, преданный и не бабник, и никогда не ревновала ни к секретаршам, ни к кому-то еще. Бывали на работе девочки и моложе меня, и аппетитней, но я не боялась. Он был выше этих мелких шалостей. Он вообще любил все глубокое и настоящее.