– Я скажу всё, что знаю. – заговорил Проскур с готовностью. – Ваш инквизитор крепко взялся за ведьмину девку. Приказал её арестовать, и должен был увезти по утру в Шелвик, где её ждали допросы и казнь. Но за ней тут ухлестывал шурин мой, Паул. Дурачок… Околдовала она его, похоже. Он в ночь пошел к инквизитору, хотел дать ему на лапу, но что-то пошло не так и он прямо в избе заколол его шилом. Потом прибежал сюда в ужасе, к Агафону. Агафон послал с ним Кукшу, того, которого вы порезали. Они вдвоем что-то сделали с телом, а по утру Паул уехал в Синестол. Хотел забрать с собой Лию, но Агафон её не отдал, пригрозил выдать сынка инквизиторам. Вот и всё, что знаю.
– Знаешь… Ты мне не нравишься. – проговорил Кастор. – Но если я перестану держать слово, это плохо скажется на моей репутации и осложнит работу в дальнейшем… Поэтому, господин Проскур, можете быть свободны. Брат Рорик, развяжи его, и давай сюда Кукшу. Оказывается, мы с ним не договорили.
На следующее утро в Сборри царило оживление. Во-первых, в селении впервые за двадцать лет сменился голова, теперь на эту должность неожиданно вступил Проскур. И это при том, что по слухам, вчера он был арестован и едва не казнён. Буквально преобразившись, куда более важный и деловитый чем раньше, он теперь раздавал распоряжения, помогая инквизиции и принимая заискивания от селян в виде разнообразных подношений.
Во-вторых с самого утра стало известно о двух чрезвычайных мероприятиях. Первым было сожжение анниного дома в Хутином-лесу, куда отрядили для этого троих мужиков под надзором Маркуса. Вторым, и куда более особенным событием было обретение тела убитого инквизитора Майкла Грейса. Паул с Кукшей не сильно утруждали себя, избавляясь от тела и имущества убитого. На дворе хаты имелось отхожее место в виде деревянной будки над ямой, и собственно в эту яму свалили и труп Грейса, и все его вещи.
Поглазеть на небывалое зрелище сбежалась практически вся деревня, наполнив толпою тесный двор на отшибе. Спереди стояли мужики, из-за их плеч выглядывали бабы, и несмотря на все их усилия не допустить детвору, маленькие любопытные головки просовывались то тут, то там понизу.
По приказу Кастора двое из селян, одним из которых был уже привычный олух Пронька, снесли будку и стали рыться баграми в открывшейся земляной дыре. Вскоре на поверхность вытащили маленькое тщедушное тело, почти не замаранное и не испортившееся, в силу зимнего времени и того, что ямой давно уже не пользовались.