Мажик протянул свои затянутые в хирургические перчатки руки к
операционному полю. Под его ладонями часто замигали серебристые
вспышки. Ткани срастались и затягивались прямо на глазах. Слой за
слоем. Последним затянулся эпидермис. Яша шагнул назад и едва не
упал. Сестрички усадили его на стул, в углу операционной, а сами
снова уставились на живот больного. Там не было ни шрама, ни шва,
ни какого либо другого следа от проведенной операции. Тут наконец
хирург обратил внимание на перекошенного юношу. Тот скособочился на
стуле и готов был вот вот сползти на пол.
— Так девочки! — Громкий голос Иремеева вывел сестричек из
ступора, — стакан горячего чая, быстро! И сахара побольше.
Потратился паренек без привычки.
Яша с хлюпанием всосал в себя половину стакана обжигающего чая и
поднял глаза на наставника. В них читался вопрос. Тот в ответ лишь
показал большой палец. Юноша расслабился и принялся неторопливо
допивать свой чай.
Господин главный хирург императорского госпиталя расположился за
широким дубовым столом в своем кабинете. Напротив в кресле для
посетителей сидел молодой лекарь. Яша был в недоумении. Он не
понимал, что происходит. Доктор Иремеев отводил взгляд, барабанил
пальцами по столу и вообще имел вид человека, находившегося в
затруднительном положении. И это его поведение смущало мажика. Уж
после сегодняшней-то операции он рассчитывал на совершенно иную
реакцию. Наконец доктор собрался с духом. Сцепил пальцы домиком,
положил на них подбородок, пустив свою бородку меж ладоней и
задумчиво сказал.
— Заварили вы кашу молодой человек.
— А что случилось Андрей Осипыч?
— А случилось всякое. Вы молодой человек поймите главное, я на
вашей стороне, — доктор позвонил в колокольчик и велел лакею подать
им чаю, — как врач приносивший клятву, да и как человек. Но помимо
меня есть еще и чиновники. С их точки зрения ситуация выглядит
странно. Госпиталь опустел как бы не на половину. Персонал бьет
баклуши. А жалование им платить надо.
Доктор замолчал и просочившийся в кабинет слуга ловко сервировал
чай на столе. Хозяин кабинета дождался пока тот не исчезнет и
продолжил.
— С этой бедой я возможно и справился бы. Перевел бы вас в
интенсивную терапию, или в инфекционку. Но вы Яков сами подложили
себе огромную свинью.
— Доктор убейте, но я ничего не понимаю, — Коэн так недоуменно
хлопал глазами, что опытный эскулап не выдержал и засмеялся.