— И? Ну не томи.
— Ты знаешь, этот молодой как-то странно махнул рукой и наши
охранники замерли словно истуканы. Тебе явно стоит сменить охранную
фирму. Если они не могут справиться с каким-то юнцом, то я даже
как-то боюсь доверить им нашу безопасность. А этот невозможный
юноша поинтересовался лишь, неужели о благополучии народа нельзя
заботиться в более скромных условиях. Я даже отвечать ему не стала.
Так он подошел к стене, что-то на ней начертил и ушел в нее. Сразу
после этого и охрана отмерла...
— Да уж. Везучая ты Сара. У нас, между прочим, заседание
правительства как раз по поводу этого, как ты сказала "юнца"
намечается. Тут весь Кнессет лихорадит. А тебе, как с гуся
вода.
— Беня, не говори загадками, кто это был?
— Машиах.
— Это про которого наши "пингвины" трындят? Да ну, не разыгрывай
меня, Пурим уже прошел.
— Причем тут Пурим. Он сегодня утром одного не слишком
благочестивого раввина обратил в золотую статую. В Меа Шеарим
разброд и шатания. Того и гляди народ друг другу бороды рвать
начнет! Так что ты, любовь моя, прошла по краю.
— Ну надо же что-то делать! Беня, мне страшно!
— Вот сейчас и будем обсуждать, что нам делать. Мало нам
палестинцев было...
***
Яша стоял перед огромным зданием кубической формы. На стене
красовалась надпись "Шаарей Цедек". "Врата Истины" хмыкнул молодой
человек. Ничего себе название для больницы придумали. Из "Врат"
несло такими застарелыми эманациями боли и страданий, что он даже
поежился. Ох и неохота же идти внутрь, но надо. Ничего не
поделаешь, эту сторону мира тоже требовалось изучить.
Внутри суетилось уйма народу. Бегали сестры в белом и уборщики в
синем, врачи в зеленом. Халаты, комбинезоны, форменные блузы со
штанами, глаза попросту разбегались. И больные. Много и разные. С
потухшими взглядами и наоборот с надеждой в них. Что больше всего
бросалось в глаза, так это количество стариков. Они шли на
костылях, проезжали в колясках и на каталках. Ковыляли по
бесконечным коридорам и сидели истуканами в креслах у разных
дверей. Это было дико и неправильно. И уж меньше всего походило на
достойную старость. Впрочем все это достаточно логично. Если уж мир
помешался на деньгах, то глупо было бы давать человеку помереть до
того, как он не расстанется со всеми своими сбережениями.
Внезапно его прострелило настолько острое чувство, что Яша не
раздумывая бросился к лестнице. Он мчался по коридору и мимо
проносились удивленные лица и монотонные стены. Здесь! Он вошел в
небольшую комнату. В глаза бросилась кровать с кучей кнопок и
рычагов, лежащее под тонким одеялом тело и женщина на коленях в
ногах кровати. Потом пошли детали. Странное, безжизненное и
безволосое лицо лежащей и ее душа, балансирующая на самой
кромке.