Но объяснение этому очень простое. Его мне легко сформулировать. Потому что я сам много раз увлекался «лахудрами».
Женщина в полном мейкапе, в наряде, на каблуках – она хороша, да. Но она будто арт-объект под напряжением, трогать не стоит. Любоваться можно, но не приближаться. Она слишком далекая и отстраненная. Слишком волнуется сейчас, как выглядит, смотрится в каждое зеркало, боится сделать непринужденный жест, боится захохотать слишком громко. Играет «леди совершенство».
Получается такая идеально ровная линия, если эту женщину перевести в графику.
А нам, мужчинам, идеальной не надо. Нужны колебания и завихрения. То, за что можно зацепиться взгляду, то, что вызывает эмоции.
И женщина, которая жует сардельку, вся перепачкалась, и девчонка в больничном халате – это нам понятно и симпатично. Они несовершенные. А значит, они настоящие.
Нас не слишком волнует мелкий прыщ на лбу, нас почти не волнует состояние ее маникюра, и даже потрепанный спортивный костюм никак нас не обескураживает. Это страдания женщин – «ой, я сегодня ужасно выгляжу!». Мы смотрим иначе, совершенно иначе. Мы видим другое. Сексуальность и женственность почти никак не зависят от того, вымыта голова или нет. И да, мы вполне можем «запасть» на девушку, даже когда она идет выносить мусор в старых шлепанцах.
И совсем уже безумны те девушки, что пытаются исправить «мелкие недостатки» своей внешности. Я про хирургические исправления.
У меня была знакомая, Нина. С совершенно чудесным носом. В Нине текла грузинская кровь, и у носа была замечательная горбинка, ну как у античных статуй. Я называл его произведением искусства, шедевром природы. Нет, ее нос не был ни длинным, ни слишком большим – это был просто очень красивый нос. Самая эффектная часть лица. Быть может, с точки зрения инстаграмных цыпочек – это ужасно, но они же тупицы, извини, Кира, за прямоту. Подобный нос, уверен, с гордостью носила колхидская царевна Медея, им она приворожила аргонавта Ясона. Это то самое «несовершенство», которое делает женщину притягательной.
А потом вдруг случилось ужасное. Однажды я встретил Нину и обнаружил: нет горбинки, исчезла. Стал прямой заурядный нос. Да, Нина сделала операцию. Как выяснилось, она считала, что горбинка все портила, она прямо страдала из-за этой горбинки. Хотела стать «нормальной». И кирдык. Лицо Нины будто исчезло, слилось с фоном, растворилось в пыльном воздухе города.