После тяжелого боя разведчики принесли Игоря на плащ-палатке. На правом виске, пересекая бровь, зияла глубокая рваная рана. Медик, присланный в отряд командованием, отказался ехать в Чечню, когда колонны были уже построены на авиабазе в Моздоке для марша. Он заявил, что лучше уволится из армии, но в Чечню не пойдет, так как у него маленький ребенок. Так отряд оказался в зоне боевых действий без медицинского обеспечения.
Медицинскую помощь раненым пришлось оказывать Сереге Мелкому, который имел кое-какое понятие о медицине, поскольку был в прошлой жизни водителем «Скорой помощи», а в перерывах между боями – Седому. Эвакуации раненых по воздуху тогда еще не было, как не было и линии фронта – война разбилась на мелкие эпизоды. Рану Ящеру пришлось зашивать простой иглой, прокаленной в пламени зажигалки, и замоченной в спирте нитью. Этот же спирт, залпом выпитый Игорем, был использован в качестве анестезирующего средства.
С того дня Ящер всегда был рядом, даже в госпитали с ранениями попадали вместе.
Вот и сейчас Седой чувствовал спиной его присутствие. Игорь лежал метрах в полутора, прикрывая его со стороны дороги.
Два Джоника, Костян, Кум, два брата – Боча и Батон – начинали еще с Первой чеченской, пройдя ее от первого до последнего дня. Когда в Дагестане потребовались добровольцы для ночного штурма высоты Эки-Тибе, вслед за Седым, не колеблясь, вышли из строя.
Седой вспомнил, как ранним утром, пережив за ночь две «рукопашки» и три атаки боевиков на захваченные разведчиками позиции, они сидели на брустверах чеченских окопов и курили, подставив лица лучам восходящего солнца. А по плацдарму, преодолев крутой склон, растекался усиленный батальон пехоты. Мотострелки ошалело разглядывали разведчиков. Молодые пацаны-срочники были просто в шоке от увиденного: забрызганные с ног до головы своей и чужой кровью, в изодранных в клочья камуфляжах, закопченные дочерна пороховыми газами (черными от запекшейся крови были даже бинты) и обсыпанные размолоченной взрывами в пыль каменной крошкой, они являли собой жуткое зрелище. От них веяло смертельным ужасом и смертельной же усталостью… И везде, куда ни кинь взгляд – тела погибших ваххабитов.
Командир мотострелков поднял на высоту российский флаг. Преодолев явное желание водрузить победный стяг самолично, он подошел к Джонику и молча протянул ему древко со свернутым полотнищем. Тот вопросительно посмотрел на Седого. Седой лишь устало кивнул в ответ.