В июне и июле Александр исправно посещал учения, проводимые Павлом, приезжая в Павловск каждое утро в шесть часов и оставаясь до часа дня. «Можно сказать, что этим летом я прошел военную службу», – писал он Лагарпу. Затем, 16 сентября, состоялся разговор Екатерины с Александром, и, как предполагают, она, наконец, сказала ему о своих планах. Александр никогда не рассказывал о подробностях этого разговора. В ответ на предложение Екатерины он написал ей письмо в характерном для него дипломатическом стиле, где выражал свою признательность за ее заботу и веру в него («даже своей кровью я не смогу воздать вам за все, что вы сделали и намерены сделать для меня»), но не брал на себя ответственность за какой-либо конкретный план. По Санкт-Петербургу гуляли слухи. Люди, по-видимому, считали, что императрица собирается издать манифест, в котором с Нового года Александр будет провозглашен наследником, а Павла арестуют и упрячут в тюрьму. Александр оказался в затруднительном положении. Возможно, чтобы снискать благосклонность Гатчины, в деловой записке к Аракчееву, датированной 23 сентября, он называет своего отца «его императорское величество», как часто делал и Аракчеев.
5 ноября в Гатчине началось как обычный день. Великий князь встал, принял парад и совершил конную прогулку перед завтраком, объехав находившиеся в поместье фабрики в сопровождении своей супруги и группы офицеров, среди которых были Аракчеев, Плещеев и генерал Котлубицкий. Возвращаясь после завтрака, они встретили гусара, сообщившего великому князю, что из Санкт-Петербурга прибыл граф Николай Зубов, брат теперешнего фаворита Екатерины. Все поняли, что он привез какую-то важную новость. Павел сразу же спросил гусара, велика ли свита Зубова. Услышав, что Зубов приехал один, Павел сказал: «Ну, с одним мы справимся», снял шляпу и перекрестился>19.
Оказалось, что этой ночью у Екатерины случился удар и она серьезно больна. Павел приказал запрягать лошадей и вместе с Марией Федоровной немедленно отбыл в Санкт-Петербург. К Александру послали гонца, который должен был сообщить ему о приезде отца. Аракчееву и нескольким другим офицерам Павел приказал как можно скорее следовать за ним. По дороге он встретил Ростопчина с письмом от Александра: он просил отца приехать в столицу. Ростопчин схватил Павла за руку и воскликнул: «Ах, месье, какой это момент для вас!» – «Подожди, дорогой, подожди, – ответил Павел. – Я уже прожил сорок два года. Бог помог мне, и, может быть, он даст мне силы и разум, чтобы занять то положение, которое он мне предназначил»