За этим образцом викторианского лицемерия следовала подлинная причина нежелания взаимодействия с персидским войском.
«В наших отношениях с Россией в настоящее время мы должны с большим предубеждением относиться к принятию множества офицеров российской армии на командные должности в персидские войска. Подобные поступки с нашей стороны, вероятно, вызовут сильный протест со стороны кабинета Санкт-Петербурга».
Примечательно, что ни Раулинсон, ни правительство Индии в комментариях к записке Иствика не выдвинули каких-либо серьезных предложений по реагированию на российскую угрозу в Центральной Азии и поддержанию британской позиции в Персии. Требование, содержащееся в обоих документах, заключалось в необходимости избрания нового представителя в Тегеране, талантливого и энергичного англо-индийского государственного деятеля, который бы завоевал доверие шаха и восстановил баланс влияния в персидском правительстве. Что явилось только выражением необоснованной веры в панацею, которой, подобно всем панацеям, не существовало. Дискуссии и переписка по немаловажному поводу Персии не принесли никаких результатов.
Что касается российского правительства, то для него следующей важной задачей было завоевание Хивы. Красноводск был оккупирован по время подготовки Хивинской кампании. Так же была проведена тщательная проверка пустынь, которые защищали ханство лучше, чем его войско, состоявшее из разного сброда. Еще раз Милютин, которому помогал Кауфманн, оказался главным сторонником завоевания. Горчакову пришлось играть знакомую ему к тому времени роль, успокаивая дымовой завесой уверений и обещаний. Окончательное решение о присоединении Хивы было принято на совещании «под руководством императора» в конце 1872 г. Именно там была произнесена Александром II известная фраза, обращенная к Кауфманну: «Константин Петрович, возьмите Хиву для меня».
Утром 18 января 1873 г. генерал-адъютант граф Петр Андреевич Шувалов, шеф жандармерии и Третьего отделения канцелярии его величества (тайной полиции), был отправлен в Лондон, где довел до сведения лорда Гренвилля, что император не имел намерения завоевывать Хиву.
Гренвилль написал британскому послу в Санкт-Петербурге, лорду Лофтусу: «Граф Шувалов заверил, что император крайне удивлен обеспокоенностью английского правительства по этому поводу, и убедительно просил меня передать твердые гарантии Парламенту по этому вопросу».