Пробуждение даже особо изображать не пришлось – так, пару раз
убедительно простонать и невнятно что-то пробормотать. Для
окружающих Травматург сейчас выглядит стариком. Это тоже на
руку.
— Очухался, – кто-то приподнял его подбородок. Травматург
приоткрыл глаза. – Чем это от него несёт?
Травматург постарался не улыбнуться. Сейчас его принимают не то
чтобы за бездомного - бомжа, на здешнем языке – но за человека явно
за чертой бедности. Костюм подчёркивает впечатление: от Травматурга
сейчас не несёт совсем уж помойкой – тогда одежду содрали бы хотя
бы из соображений брезгливости – но и розами не пахнет. Запах
бедности, если можно так выразиться.
— Дед, похоже, дачник. – Другой голос. Травматург сумел открыть
глаза и удержать их открытыми. Чудесно, они нашли внешний паспорт и
кошелёк. И прочую мелочь – мусор, по сути – который вполне логично
найти в карманах. И, похоже, ранца со снаряжением они не нашли.
Великолепно.
— И как дачник сумел пройти мимо охраны? – Третий голос. – Как
пролез в хранилище? Брось ты его. Я уже вызвал кого надо, пусть
забирают.
— Но ответить придётся. – Владелец второго голоса поднял паспорт
Травматурга, прочитал. – “Чертанов Кондратий Степанович”, сорок
девятого года. Отвечай, дед, как попал в хранилище.
— Где я? – прохрипел Травматург. – Где моя тележка? Где
рассада?
Сейчас главное – заставить их рассмеяться. По блеску глаз видно,
что охранники попались в ловушку: состав, которым смазаны
безделушки в карманах, уже действует. Тут даже Слова можно не
применять: хватит и химического оружия.
Они переглянулись – и заржали. Все четверо. Теперь Травматург
видел всех четырёх. Для убедительности применим и Слово тоже: ещё
по городу идти, безопасность не повредит. Непохоже, что в ближайшие
сутки кто-нибудь займётся его, Травматурга, эвакуацией.
— Тележка! – один из охранников никак не мог успокоиться. – Ну
дед, ты попал. Даже не врубаешься, насколько попал.
— Куртка, левый верхний карман. – Травматург просто сказал, и
охранники умолкли и замерли. А ближайший к нему полез в указанное
место, добыл там клочок бумаги, развернул и прочёл вслух:
— “Чукча в чуме чистит чуни. Чистота у чукчи в чуме”. Чё?! – и
вновь все четверо засмеялись – истерично, взахлёб, не в состоянии
успокоиться.
Неважно, что именно за текст. Важна ритмика и количество
шипящих. Оптимально, если ещё и смешной – для того, кто уже под
“мессингом”.