— Не по волшебству, – возразил человек напротив. – Мы сотрём
воспоминания о вас. Близким вам людям угрожает опасность, пока они
помнят и знают вас. Это дорогостоящая операция, но жизни
людей...
— Да-да, я читал о вас в книгах, – не сдержался Плетнёв.
Хотелось сказать что-нибудь очень обидное. О людях они заботятся,
ага.
Человек улыбнулся.
— Да, разумеется. Выбор за вами, господин Плетнёв. Ваши родные и
близкие рискуют в любом случае.
— Я не хочу, чтобы они погибли. – Плетнёв посмотрел в лицо Шефу.
– Если единственный вариант спасти их – согласиться, то я
согласен.
— Тогда прочтите и подпишите. – На стол легла стопка бумаг.
Бюрократы, подумал Плетнёв, и усмехнулся.
— А если бы я захотел вернуться домой? У вас и такая бумага
есть?
— Разумеется, – заверил Шеф, и на стол легла ещё одна стопка
листов. – Всё в ваших руках.
Ладно. Чтение бумаги отняло неожиданно много времени – очень уж
длинный документ оказался. Не сразу решился поставить подпись... но
решился. Прощай, Галка, подумал Плетнёв мрачно. Лучше уж без меня,
но живая...
— Нам всем приходилось делать такой выбор, – поднялся на ноги
Шеф. – Это всегда трудно. Сегодня вам нужно пройти медосмотр и
профилактику, вас известят. Обо всех формальностях мы поговорим
через сутки.
— Скажите, а кто-нибудь решал вернуться?
— Многие. Не могу назвать точное число.
— И...
— Девяносто и три десятых процента живы-здоровы, и их
родственники тоже. Удачного дня, господин Плетнёв!
Он пожал руку ещё не пришедшему в себя Плетнёву, и отбыл. Как
все до него – через дверь.
— Значит, девять и семь десятых процента не выжили, –
пробормотал Плетнёв. – Чёрт!
И, внезапно, стало легче. Рубикон перейден.
* * *
— Ты мне вот что скажи, – отодвинул Панкратов чашку с чаем. Уже
не лезет. – С какого перепоя Тормышев полицию вызвал? У нас
пол-Москвы мечтает посмотреть, что там у него в сейфе лежит.
Который год повод искали, чтобы хотя бы за ограду зайти – у него
адвокаты такие, что где сел – там и слезешь. А тут они сами
вызывают. Что, с ума посходили?
Колосов пожал плечами. Не до Тормышева, если честно; жулик он
известный, но сейчас не о нём речь. Отдел 42 занимается, скажем
так, нестандартными ситуациями. Сюда входят и тайны запертой
комнаты.
— Тормышев уже задержан, – добавил Панкратов. – Понятно, что
долго держать не смогут, да и предъявить нечего: в сейфе ничего
интересного, сажа и угольки. Эксперты говорят, там и не было
ничего. Видимость – шкафы, ящики, всё такое.