– Зато случайный, несведущий посетитель может войти во вкус, найти прелесть в том, что на отвратительном современном жаргоне называется «посещением музеев».
И он здесь может кое-чему научиться. Дюпейн этого не одобрил бы?
– Умозрительно. Если его наследники решат не прерывать аренду, они пойдут той же дорогой. И что иного они могут предложить? Дюпейн не идет ни в какое сравнение ни с Британским музеем, ни с музеем Виктории и Альберта. Конечно, если тебя особенно интересуют годы между войнами – а меня интересуют именно они, – в этом случае Дюпейн дает почти все необходимое. Да только двадцатые – тридцатые пользуются у обычной публики ограниченным спросом. На весь музей хватит одного дня. Наиболее популярна Комната убийств. Наверное, это и выводило старика из себя. Нынче музею, целиком посвященному убийствам, был бы обеспечен успех. Меня удивляет, что никто не основал что-нибудь в этом роде. Правда, есть Черный музей в Нью-Скотленд-Ярде, есть интересная коллекция у речной полиции в Уэппинге, но они закрыты для обычных людей. Вход строго по пропускам.
Хотя Комната убийств не была тесной – не менее тридцати футов в длину – и ее освещали три подвесных люстры, Дэлглишу она сразу показалась мрачной, вызывающей клаустрофобию, и три окна, два восточных и одно южное, не могли развеять это чувство. Справа от покрытого орнаментом камина Адам заметил вторую, неприметную, дверь. У нее не было даже ручки, и ее наверняка держали закрытой.
Вдоль стены, под застекленными стендами, стояли книжные полки, тематика каждой из которых соответствовала, надо думать, тому или иному экспонату. Еще там находились ящики с сопутствующими документами. Сверху рядами висели фотографии. Многие увеличены; некоторые, явно оригинальные, неприглядно откровенны. У Адама осталось впечатление какой-то мешанины из крови и отрешенных, смотрящих в никуда лиц мертвецов – убийц и их жертв, которых теперь объединяла смерть.
Дэлглиш и Акройд прошлись по комнате. Здесь были представлены в изученном и проиллюстрированном виде самые знаменитые убийства межвоенных лет. Сознание Дэлглиша затопили имена, лица, факты. Уильям Герберт Уоллес. Здесь он явно моложе, чем был на момент процесса. Над твердым воротничком с удавкой галстука – непримечательное, хотя и не лишенное привлекательности лицо: усы, слегка безвольный рот, очки в стальной оправе, спокойный взгляд. Рядом фотография из газеты, на которой Уоллес пожимает руку своему адвокату. Он и стоящий рядом брат выше всех окружающих; Уоллес немного сутулится. Его ждет тяжелейшее испытание, при этом он одет в аккуратный темный костюм вместе со все теми же высоким воротничком и узким галстуком. Жидкие волосы с аккуратным пробором прилизаны и блестят. Наверное, такое лицо идет дотошному, занудному чиновнику. Домохозяйки, заплатив положенные за неделю гроши, не пригласят такого человека в дальнюю комнату попить чаю и поболтать.