Тяжелая полоса заточенного металла освободилась от креплений за
спиной, мышцы напряглись. Я повел, крутанул мечом, разминая кисть,
перехватил обеими руками, поднял рукоять на уровень груди,
одновременно опуская клинок вдоль туловища. Скрестил руки, положив
меч на локоть левой руки прикрывая тело плоскостью, как очень
плохим щитом.
Эльф прыснул, прикрыв рот ладонью, пошел полукругом, поигрывая
кинжалом.
— Слушай, мясо. А зачем тебе такая громадина? Компенсируешь?
— Да. — Сухо ответил я, пристально наблюдая за движением ног
врага.
— Ну вот, всю шутку испоганил...
Эльф прыгнул вперёд, силуэт на миг расплылся, а кинжал
превратился в смазанную черту отраженного света. Нацеленную мне в
шею.
Двуручник устремился навстречу, лязгнуло, и острие взметнулось
от земли. Эльф отскочил, озадаченно глядя на оружие, теперь
нацеленное в грудь, как копье.
— Что за прыткое мясо...
Он исчез на полуслове, и кинжал ударился о клинок, появившийся у
шеи. Убийца разорвал дистанцию кувырком, избегая рубящего удара от
корпуса, вскочил, выставив кинжал.
— Что за... ты же жалкий пятидесятый! Как ты блокируешь мои
удары?!
— Уровень, это еще не всё. — Процедил я, стараясь скрыть дрожь
коленок. — Мастерство куда важнее.
Эльф зарычал и, низко наклонившись, бросился в атаку, в левой
руке появился второй кинжал. Я торопливо перехватил меч за
незаточенный участок у рукояти.
Ассасин атакует, целя по жизненно важным точкам, сухожилиям и
горлу. Я почти не вижу кинжалов, есть только лязг и холодные искры.
Левый рукав окрасился красным, сполз на предплечье, срезанный у
самого плеча. Каждый удар отдается в кисти держащей за лезвие
острой болью. По клинку бежит кровь, размазывается и слетает на
землю. Улыбка слетела с лица эльфа, превратилась в оскал. Он
отскочил перевести дыхание... я крутанулся, вытягивая меч одной
рукой. Удар получился неаккуратный, кожаную броню на груди вспороло
самым кончиком.
Эльф взвизгнул от боли и удивления, выронил кинжалы и плюхнулся
на задницу, закрывая кровоточащую рану. Я, едва стерпев вспышку
боли в запястье, перехватил меч и надвинулся на врага.
Ушастый выставил окровавленные ладони, запричитал:
— Стой! Стой! Я сдаюсь! Арестовывай меня!
— Я — не ополченец. — Процедил я.
В глазах эльфа отразился стремительно опускающийся клинок.
Мерзко хрястнуло, брызнули искры от удара металла о камень
мостовой. Я скривился от сухой боли, стеганувшей по костям, и
торопливо отвернулся.