– Надо ему глаза закрыть, что ли, – пробормотал Удальцев хрипло. – Мёртвый, а глядит…
– Лучше не трогайте пока ничего, оставьте как есть, – посоветовал Ивенский. – Ведь мы ещё даже не осмотрелись.
Тит Ардалионович попятился. Предложение его было чисто формальным, он и в мыслях не имел прикасаться к покойнику сам: вот ещё, страсти какие! А Ивенский – ничего, прикоснулся.
– Да, убит совсем недавно, тело ещё не остыло. Знаете, мне представляется теперь, что отцом его был финн, а мать – родом из южных краёв, с Кавказа, к примеру. Говорят метисы особенно склонны к колдовству, – сочинил новую гипотезу Роман Григорьевич. Он нарочно болтал всякую чепуху, ему был занятно наблюдать за реакциями пальмирца, крепнущего во мнении, что приезжие сыскные отличаются легкомыслием и скудоумием. Что ж, пока это к лучшему.
– Иван Агафонович, вы уже распорядились опросить зевак у входа, вдруг кто-то из них заметил что-то подозрительное? – Окликнул он громко. Листунов не удостоил его ответа, только взглянул снисходительно. «Ещё поучи меня работать!» – читалось в его взгляде. Но приезжего это не обескуражило, он продолжил свою тираду, адресуясь к младшему, видно, ещё более недалёкому спутнику. Только теперь он говорил вдвое тише, и Листунову, демонстративно-отстранённо изучавшему содержимое секретера покойного (на его счастье, не заговорённого), слов стало не разобрать. – Впрочем, вряд ли. Думается, убийца действовал прежним способом: явился-убил-исчез. Жаль, пыли маловато, нет чётких следов. Дня три не прибирались, не дольше…
– Разве это был один и тот же убийца? – удивился Удальцев. – Но почерк… – он лихо вернул колоритное сыскное словечко, – …почерк совсем разный! На Боровой всё было в крови, а здесь чисто. И оружие другое.
– Вот именно, – кивнул Роман Григорьевич. – Оружие – единственное отличие. Но поставьте себя на место убийцы. Первый раз вы, по неопытности, орудовали саблей или ятаганом: набезобразничали в комнате, наследили, сами забрызгались кровью по уши – разве приятно?
– Нет! – экспрессивно вскричал юноша, очень уж живо представилась ему эта картина. Даже демонстрирующий безразличие Листунов обернулся на возглас. – Отвратительно!
– Поэтому-то для второго убийства вы постараетесь выбрать оружие менее кровавое, с колющим лезвием: шпагу, стилет, мизерикорд какой-нибудь. Кортик, на худой конец…