Торжествующий дух - страница 32

Шрифт
Интервал
19
Но в последний раз борца Христова
С вышины послышались слова, —
И мгновенно все умолкло снова,
Как объято силой волшебства.
Над немой, смятенною толпою
Словно с неба слово то гремит
И ее, как Божьею грозою
Разражаяся, громит:
20
«Ты ужели страхом новой казни
Возмечтал слугу Христа смутить?
Воин твой, о, цезарь, чужд боязни,
Казнь одну успел он пережить, —
Верь! Приму вторую так же смело,
Умирая с радостью святой:
Погубить ты властен это тело,
Но не дух бессмертный мой.
21.
О, Господь, простивший иудеям,
На кресте их злобою распят,
Отпусти, прости моим злодеям:
И они не знают, что творят.
Пусть Христовой веры семенами
В глубине поляжем мы земли,
Чтоб побеги веры той с годами
Мощным деревом взошли.
22.
Верю я! Уж время недалеко:
Зла и лжи с земли сбегает тень,
Небеса зарделися с востока,
Близок, близок правды яркий день!
Уж вдали стекаются дружины,
Юный вождь свою сбирает рать,
И ничем его полет орлиный
Вы не можете сдержать.
23.
Константин – тот вождь непобедимый!
Он восстанет Божиим послом,
Он восстанет, Промыслом хранимый,
Укрепленный Господом Христом.
Вижу я: в руке его державной
Стяг, крестом увенчанный, горит,
И богов он ваших в битве славной
Этим стягом победит.
24.
Тьму неправды властно расторгая,
Словно солнце пламенной зарей,
Засияют истина святая
И любовь над грешною землей.
И тогда, в день радости и мира,
Осенятся знаменьем креста
И воспрянут все народы мира,
Славя Господа Христа!»

Павловск, 22 августа 1887

К. Р. в 1909–1910 годах

Часть зимы 1909–10 года К. Р. проводил с детьми в Осташеве, – ему хотелось более глубокого уединения, чем оно бывало в Павловске. «Жизнь здесь, среди тишины – наслаждение», – пишет он в январе. Сделанные в течение нескольких лет пробы для «Царя Иудейского» его не удовлетворяли. Много раз он начинал драму сначала. И опять в Осташеве – сначала: «Попытаюсь приступить сегодня к давно задуманной евангельской поэме», – пишет того же 1-го числа. 3 января: «В первые два дня наступившего года подвинул немного «Царя Иудейского». Но очень опасаюсь, что это будет слабое, неудачное произведение».

Погода была теплая: то легкий мороз, то метель… «Ходили на лыжах, – пишет К. Р. – И что был за вечер: на бледно-голубом небе сиял узкий серп нового месяца и горела вечерняя звезда. А внизу, везде, белый, белый снег».

«Последний вечер в дорогом Осташеве! Сегодня опять оттепель, с утра мело… Днем показывалось солнце, в 4-м часу оно уже было на закате, и с реки было видно, как отливали золотом окна нашего дома. Между облаков кое-где проглядывало бледно-голубое небо, а снег ослепительно-белый. Так красиво! После чая, когда уже темнело, прокатился с Татьяной в Колышкино в одиночных санях на коне Артиллеристе, а за кучера был Игорь. Он здесь ведает конюшенной частью. Молодой месяц светил с неба, и мы отбрасывали легкую тень на снег».

Следующая страница