Позже он признался: «Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером».[17]
Педагоги, не давите сверх необходимого!
Юные жаждут романтики. Эффектным лозунгом «За свободу!» некие силы давно баламутят юнцов, делают их баррикадным мясом. В самом слове «свобода» – бездна притягательной красоты, и мало кто пытается разглядеть смысл. Свобода от чего? И для чего? И как пользоваться свободой, чтоб не навредить себе и окружающим?
Иосиф вступил в марксистский кружок и поддался пропаганде. Не судите его за наивность: марксизм был модной новинкой, и практика еще не доказала его ложь. Не было причин сомневаться. Это впоследствии Сталин открыто критиковал экономическую теорию Маркса (и наверняка имел что возразить теории классовой); в юности же был этим писателем очарован.
Марксизм считался наукой. Его апологеты верили, что обладают выверенным, объективным учением. Хотя доказательство его истинности, по сути, сводилось к ленинской фразе: «Учение Маркса всесильно потому, что оно верно».
Ничего не напоминает?
«Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда»…
Маркс делил современное общество на классы: буржуазия и пролетариат. Первые владеют средствами производства (заводами), вторые вынуждены продавать свою рабочую силу.
Ну да, в эпоху первоначального – бандитского – накопления капитала это отчасти верно. Проныры хапают, остальные выживают, как умеют. Но опыт XX века показал, что капитализм гораздо сложнее.
Прежде всего, общество не делится на классы рабочих и эксплуататоров. Фабрикант не просто богаче рабочих – он умеет организовывать производство, выполняет управленческую работу. Прекрати он это делать – и производство развалится, даже если рабочие на местах будут добросовестны.
Ученый не должен заниматься грубым физическим трудом, его задача – мыслить. Раз кайлом не машет, то для пролетария он буржуй и тунеядец: пролетарий не понимает более сложную работу, чем махание кайлом. Но без ученых мы по сей день сидели бы в избах и жгли лучину…
Ладно, не будем огрублять: марксизм допускает существование «трудовой интеллигенции». Однако неясно: в какой момент трудовой интеллигент превращается в буржуйского? Скажем, сидит барин в Женеве на всем готовом, временами пишет книжки, которые читают сто человек, и больше никому они на фиг не нужны – он кто? Буржуй, конечно.