Она задумчиво огляделась. Так же как и в холле, все здесь было обставлено с неброской элегантностью, за которой скрывались богатство и хороший вкус. Что ж, похоже, дела «Кораблей Каролины» идут в гору.
Минуты шли, а они все молчали. Ники физически чувствовала, как возрастает напряжение. Не в силах более терпеть эту гнетущую атмосферу, она первой нарушила тишину:
– Извини. Мне следовало с самого начала сказать, что я работаю на Кинкейдов.
Джек все так же молча смотрел на нее своими пронзительными бледно-голубыми глазами.
Ники положила принесенную папку с бумагами на краешек стола и подтолкнула к нему.
– Здесь все мои отчеты, как ты и просил.
Джек задумчиво глянул на папку, снова встал, подошел к бару и, налив себе виски, вопросительно глянул на Ники.
– Нет, спасибо, – отказалась та, все больше нервничая. – Может, хоть что-нибудь скажешь?
– А ты думала, все будет быстро и просто? Извини, дорогая. Но так легко ты не отделаешься.
Ники почувствовала, как при этих словах ее охватывает отчаяние.
– Слушай, Джек. Я совершила ошибку, но ты правда готов выкинуть все, что между нами есть, из-за одного-единственного недоразумения?
– А что между нами есть?
Джек хлебнул виски, и Ники только теперь поняла, что его переполняет ярость.
– Между нами ничего нет. Но было… Впрочем, это уже совсем другая история.
– Джек, пожалуйста… – взмолилась Ники, сдерживая слезы.
– Хватит! – рявкнул Джек, грохнув стаканом о стол. – Хватит.
– Кинкейды ничего не знают о том, как далеко зашли наши отношения. И они не просили меня ни о чем незаконном или неэтичном.
– А, только доказать, что я убил собственного отца?
– Черт, Джек! – воскликнула Ники, вскакивая. – Я знаю, ты не убивал Реджинальда. И я сомневаюсь, что сами Кинкейды этому верят. Ты бы никогда так не поступил. Может, ты, конечно, и не точная копия своего отца, но я хорошо знаю такой тип мужчин.
– А какого типа женщина ты сама?
– Ты и так это отлично знаешь.
– Теперь знаю.
Джек говорил так холодно, что у Ники мурашки побежали по коже.
– Я никогда тебе не врала! – воскликнула она. – Никогда не врала ни о себе, ни о своих чувствах. Ты правда думаешь, что я притворялась, когда твои руки ласкали меня? Когда твои губы целовали меня? – Ники одновременно и надеялась достучаться до него, и страшилась последствий. – Когда мы занимались любовью?