Пока тот соображал, что ответить, Ольга вернулась назад уже без горшка. Мальчик отвернулся, и, мелькая голой попой, скрылся за бумажной занавеской.
– Сашенька, ты не слушай его, – улыбаясь, замахала руками хозяйка. – Он несмышлёныш еще, дите. Сейчас я варенья тебе наложу.
– А сколько у вас… у тебя детей? – неловко поинтересовался Твердов.
– Шесть, – закрывая рукой, беззубый рот, улыбнулась Ольга. – Самая старшая Ирочка – ей девять лет, потом Верочка – ей восемь, вот Мишенька – ему в октябре семь будет, сейчас в школу хочу его отдать, еще Игорек, ему пять, Боренька – ему три годика и Вадик – ему в декабре один годик исполнится. Вот, десять лет как замужем за Анисимовым и уже шестеро детей.
– Лихо, – покачал головой Твердов, прикидывая в уме, сколько же лет она была беременной из этих десяти.
– Ну, что поделать? Раньше в деревнях и куда больше детей имели. Вот вареньице, вот чаек, вот ложечка, – Ольга суетливо пододвинула к Твердову дымящуюся кружку с чаем и торчащей из нее чайной ложкой и стеклянную вазочку с крыжовенным вареньем.
– Ольга, мне, правда, пора идти, – Твердов поднял глаза и посмотрел на присевшую напротив него хозяйку. В ее глазах светилась покорность и ласка. – Боюсь, у меня могут быть проблемы, уже почти половина седьмого утра, – он, смущаясь, перевёл взгляд на наручные часы.
– Балабола боишься? Ну, парторга, значит, – опустила она плечи и как-то разом постарев лет на пять.
– Не то, чтобы очень боюсь, но не хочется первый рабочий день начинать с неприятностей. А чай мы в другой раз попьем.
– Правда, – глаза ее вспыхнули с новой силой, сама она приосанилась, – попьем?
– Да, мы же соседи.
– Поможешь мне с крышей?
– А что с крышей? – насторожился Твердов, припомнив странную угрозу сопливого мальчишки.
– Да протекает, будь она не ладна. Мой-то только языком работать может, а руки как из одного места растут. Сколько ни прошу починить, все только завтраками кормит. Завтра, говорит, сделаю, все завтра. А как дождь идет, так приходится таз подставлять, – она подняла голову вверх и пальцем указала на черные разводы на побеленном потолке. При этом ее груди ожили и напомнили о себе, максимально растянув просторную кофту в стороны.
– Так я, это, не специалист по крышам, – смущаясь, ответил Твердов. – Я их никогда не ремонтировал.