Их встретили с превеликой сердечностью. Все было кстати со стороны обитателей Большого дома, которых вообще, насколько Энн прекрасно понимала, винить было не в чем. Полчаса пролетели незаметно в довольно приятной беседе; и она нисколько не удивилась, когда к ним в их прогулке присоединились обе барышни Масгроув, в ответ на особое приглашение Мэри.
Энн не требовалось совершать эту поездку в Апперкросс, чтобы узнать, как часто переезд от одной группы людей к другой, даже обитающих на расстоянии всего трех миль, может легко привести к полной смене окружающих мнений, тем для разговоров и даже мыслей. И раньше, когда ей случалось гостить в Апперкроссе, ей ни разу не удавалось не поразиться этому явлению или не пожелать, чтобы остальные Эллиоты могли воспользоваться этим ее преимуществом и понаблюдать, как мало в других местах интересуются или как мало везде, кроме Келлинч-холла, уделяют внимания многому из того, в чем ее домочадцы видели столько смысла, выставляли на всеобщее обсуждение, сопровождали всеобщим интересом. Но все же, со всем этим опытом, ей пришлось теперь освоить еще один урок, состоявший в постижении нашей собственной несущественности за пределами нашего собственного круга; так как, прибыв на новое место с душой, полной переживаний по поводу решения проблемы, всецело и на многие недели захватившей обитателей обоих домов в Келлинче, она, естественно, ожидала несколько большего любопытства и сочувствия, чем она нашла в очень схожих репликах мистера и миссис Масгроув, произнесенных каждым из них по отдельности, но лишь с небольшими вариациями: «Выходит, мисс Энн, сэр Уолтер и ваша сестра уехали. И в какой же части Бата, вы полагаете, они поселятся?» – причем без всякого особого интереса к продолжению темы; или в замечаниях со стороны юных дам: «Надеюсь, и мы отправимся в Бат зимой; но помните, папа, если мы поедем, мы должны выбрать удачное место, больше никаких ваших Квин-сквер»; или в беспокойстве Мэри: «Честное слово, мне будет изрядно не по себе, когда вы все уедете туда, в Бат, веселиться и радоваться жизни!»
Она могла только решить избегать подобного самообольщения в будущем и думать с преувеличенной благодарностью об удивительной и благословенной дружбе с такой по-настоящему сердечной и участливой своей наставницей, как леди Рассел.