«Пусть уже все наладится».
– Кев… – Он взглянул на меня коротко, улыбнулся привычному сокращению его имени, но больше грустно. Я собралась с духом. – Давай… поженимся.
Его пальцы на стопке вздрогнули.
Да, неожиданно. Я его огорошила, как обухом по голове огрела – мы, конечно, к этому шли, но не «бежали». А тут я за горло ошейником.
«Дура, нужно было начать с ключа, с предыстории, с пояснения про утреннюю встречу, аэролет, родителей, Данку…»
– Прости, что я так прямо. – Пусть он просто скажет «да», обнимет меня, даст понять, что все хорошо, хоть один-единственный раз хорошо за этот день. – Ты, наверное, хотел выбрать нужный момент…
– Нет…
Сейчас подходящий?
– Без кучи родственников, только ты и я. Можем даже родным сообщить позже…
– Леа, нет.
Он впервые посмотрел непривычным чужим взглядом.
– Что… нет? – осеклась я растеряно. Вдруг мелькнуло в мыслях дурное, но я сама себе не поверила. Спросила больше для проформы (конечно же, сейчас он все опровергнет). – Ты… не хочешь… на мне жениться?
– Не хочу.
И тишина. Замерло и перестало биться сердце, так мне показалось. А голова пустая и глупая, как мыльный пузырь, только не радужный, скорее, из нефти.
Я что-то в этой жизни упустила? О чем-то не знала, не подозревала? Не замечала под носом очевидного? Или же очередные происки мужика в голубой рубашке?
– Не хочешь… сейчас?
Мир еще не летел осколками, но скоро. Дрожало под натиском невидимой бури мое личное защитное стекло; когда оно разлетится, мне перережет шею.
– Не хочу… вообще. Прости. Я знаю… должен был сказать раньше.
– Сказать… что?
Я оставалась на плоту в ураган в одиночестве. Рвало паруса, кренилась единственная мачта, захлестывали, пытаясь слизнуть, стянуть за собой в пучину, дикие волны.
Привычный некогда Кевин теперь непривычно мялся, дрожал, сомневался, строил в голове слышные ему одному «правильные» фразы. Наверное, чтобы мягче, чтобы «как человек».
– Я… люблю… другую.
Мне на целую вечность вырезали язык. Когда вернули, я спросила: «Давно?» Ответа не получила. Собственно, есть ли разница – вчера или год назад?
– Кто она?
Это тоже не нужно, но почему-то важно.
Ему не стоило отвечать, но имя с языка скользнуло:
– Аурея.
Аурея… Красавица-блондинка с параллельного курса. Полноразмерный четвертый размер груди, дурманящие мужской взгляд плавные формы, все на месте – и талия, и ягодицы, и кроткая, зовущая улыбка. Назвать ее имя было все равно, что назвать меня прилюдно «доской». И ударить по спине ей же.