В итоге следует признать, что каббалистическая литература принадлежит к тому самому подозрительному классу, однако какую позицию по отношению к этой проблеме мы должны занять – совсем другой вопрос. Что касается материала, а также целей подобного рода литературных подделок, то они обычно лежат на поверхности и вполне понятны. Что же касается столь сложных порождений человеческого ума, как в Зогаре, всегда налицо искренность. Каббала слишком уникальна по своему строю и слишком много в ней разнородного материала, чтобы приписывать ее одному автору. Насколько можно судить по ее содержанию, это скорее развивающийся организм, и на завершающем этапе он не представлял полностью старую, как и не представлял совершенно новую доктрину; это было нечто более или менее известное или, по крайней мере, связанное с известным учением>10. Эти факты сейчас начинают признавать в академических кругах, являющихся законодателями в области общественного мнения. Лучше всего об этом, пожалуй, в свое время отозвался доктор Шиллер-Шинесси, заметив, что «почти все, что высказано позднейшими исследователями относительно возраста различных таргумов и мидрашей», в том числе и Зогара, «придется пересмотреть»>11.
* Само название Зогар имеет несколько русских транскрипций: Зогар, Зогар, Зоар. Перевод названия Зогар вызывает ряд сложностей. Принято переводить его как «Сияние», А. Волохонский переводит «Блеск», что ближе к оригиналу. Мы будем держаться собственно Зогара, иногда пользуясь русским эквивалентом «Книга Сияния».
** Очевидно, имеется в виду Антонин Пий или Марк Аврелий – оба из династии Антонинов.
1 Конфликт между двумя системами наглядно иллюстрирует такой факт. Майер говорит: «Его противниками были едва ли не поголовно еврейские аристотелики, которые грудью стояли против тайного еврейского учения, поскольку оно более согласовывалось с Платоном и Пифагором и происходило из тех же истоков, что и арианская и халдейская эзотерическая доктрина» (Myer philosophy of the Gebirol. P. 12). Здесь достоин внимания сам факт; объяснение Майера следует рассматривать в свете Книги второй, § V.
2 «Когда сарацины и христиане стали покровителями философии… их интерес к Аристотелю вызвал зависть у евреев, которые, несмотря на древнее осуждение всех евреев, дерзнувших учить своих сыновей греческому знанию… усваивали философию, читая Аристотеля в ивритских переводах, сделанных с неточных арабских переводов, потому что греческий в те времена мало кто знал»