Правитель, вместо того чтобы поверить в лицемерный обман, сразу же разоблачил его. Он сказал, что прекрасно понимает мотивы отправки к нему Камбизом такого посольства, и порекомендовал Камбизу довольствоваться тем, что имеет, а не строить агрессивные планы насчет своих соседей. Затем эфиопский правитель обратился к подаркам, которые привезли послы. Он взирал на них с пренебрежением. Потом он заметил пурпурное облачение и поинтересовался, натуральная или искусственная окраска ткани, из которой сшито платье. Гонцы ответили, что ткань окрашена, и стали объяснять процесс покраски. Однако, вопреки ожиданиям гонцов, полагавших, что их разъяснения произведут впечатление на туземного властелина, этого так и не дождались. Он проникся лишь еще большим презрением к тому, что считал фальшивым великолепием. «Красота облачений Камбиза столь же обманчива, – сказал он, – сколь и его заверения в дружбе». С тем же пренебрежением правитель отнесся к золотым браслетам и цепочкам, усматривая в них компенсацию за навязывание эфиопам оков и цепей. Он сказал, что эти вещи, может быть, подходят изнеженным персам, но они чрезвычайно малы для него. Вино, тем не менее, властителю понравилось. Он выпил его с большим удовольствием и сказал послам из племени иктиофагов, что это единственный подарок, который заслуживает того, чтобы его принять.
В ответ на присланные Камбизом подарки правитель Эфиопии, отличавшийся необычайной силой, вручил послам свой лук, дабы они передали его Камбизу в качестве символа непреклонности Эфиопии. Он предложил царю проверить, есть ли в его армии воин, способный согнуть этот лук. «Скажите Камбизу, – добавил эфиоп, – что он сможет помышлять о вторжении в Эфиопию только тогда, когда его воины смогут сгибать подобные луки, а пока же он может почитать за счастье, что эфиопы не так амбициозны и жадны, чтобы стремиться напасть на него».
Когда посольство вернулось к Камбизу с ответным посланием из Эфиопии, самые сильные персидские воины, разумеется, захотели убедиться, смогут ли они согнуть лук. Смердис оказался единственным, кто смог это сделать. Доказав свое превосходство в силе над другими, он прославился еще больше. Возросли также ревность и раздражение Камбиза в связи с этим. Он решил отправить Смердиса назад в Персию. Будет лучше, думал он, подвергнуться риску восстания дома, чем держать брата при дворе, постоянно подвергая себя унижению и огорчению из-за бесконечных демонстраций его превосходства.