Расходиться начали в пять утра. Крохотный полуподвальный ресторанчик всю ночь стонал от наших песен, хмельных криков и веселых перебранок. Мы вусмерть загнали бедолаг-официантов, а несчастный хозяин, по совместительству исполнявший обязанности бармена и метродотеля, был вынужден минимум дважды сгонять за водкой "на угол". Так что не будь я его верным и постоянным клиентом, счет, наверняка, получился бы километровым.
Утром я отвез Габоевых домой. Руслик крепко спал на заднем сидении: не припомню, чтобы он когда-нибудь наливался до такой степени. Галка сидела рядом со мной, глядя в пространство. Она была совершенно трезвой, хотя вроде бы веселилась ничуть не меньше остальных.
Мы проехали больше полпути, когда она, наконец, вышла из оцепенения, или, вернее, оторвалась от каких-то своих, непонятных для меня, размышлений.
– Спасибо, Игорек, – сказала она вроде бы искренне и в то же время иронично.
До этого момента я был уверен, что только моя мама умеет говорить таким тоном.
– Что у вас там случилось? – поинтересовался я.
Правильнее было бы не затрагивать сейчас эту тему, но мне было слишком любопытно узнать, ради чего была потрачена эта прорва сил и нервов.
– Да ничего особенного. Я снова хотела подыскать себе работу, но, ты знаешь, Руслик воспринимает такие попытки, как личное оскорбление.
– Он все еще считает, что работающая жена – позор для мужчины?
– Вроде того. И его нисколько не интересует, что я не могу всю жизнь сидеть дома, варить еду и пасти детей. Мы ведь все-таки не в семнадцатом веке.
– Я с ним поговорю.
– Бесполезно. Эта идея зашита у него на генетическом уровне.
– Ерунда, – легкомысленно заявил я, и больше мы не заговаривали на серьезные темы.
Поговорить с Русликом я, честно сказать, так и не собрался.
* * *
– Ну и что? Ну и что???
Я не знал, что еще можно ему ответить. Журналисты вообще мастера передергивать, но даже у них должен быть какой-то предел…
– Пока что мы ухитрились вляпаться в довольно скверную историю.
Это была моя единственная связная мысль в тот момент. Даже весьма смелые люди иногда впадают в панику, а я никогда не считал себя храбрецом.
– Не будь эгоистом, – хмуро заметил Руслан, не поднимая глаз от пола.
– Я – не эгоист? Я просто не хочу сесть в тюрьму за соучастие.
– Вот-вот, именно это я и имею в виду. Тебе наплевать! Наплевать, что девочка всю жизнь проведет за решеткой? По мне, так лучше бы они убили бы ее сразу.