Виктор, однако, родился от мужчины и женщины. И должен был унаследовать все болезни плоти.
Из внутреннего кармана пиджака Дукалион достал свернутый лист плотной бумаги, с которым никогда не расставался. Снял с него резинку, развернул лист, несколько мгновений смотрел на него, прежде чем передать Желе.
– Это Гелиос, – сказал Желе, глянув на карандашный рисунок.
– Автопортрет, – пояснил Дукалион. – Он… талантливый. Я вынул этот портрет из рамки в его кабинете… более двухсот лет назад.
Желе, вероятно, многое знал о Дукалионе, поэтому не выказал удивления.
– Я показывал портрет Бену, – продолжил Дукалион. – И не один раз. Потому-то он узнал Виктора Гелиоса и понял, кто перед ним.
Отложив автопортрет Виктора, Дукалион взял вторую заметку, с фотоснимком Виктора, получающего какую-то награду из рук мэра Нового Орлеана.
Третья вырезка: Виктор с окружным прокурором во время избирательной кампании последнего.
Четвертая: Виктор и его очаровательная жена Эрика на благотворительном аукционе.
Виктор, покупающий особняк в Садовом районе.
Виктор, учреждающий стипендию в университете Тюлэйна.
Виктор, Виктор. Виктор.
Дукалион не помнил, как отбросил вырезки и пересек маленькую комнату, но, должно быть, сделал и то, и другое, потому что пришел в себя, когда пробил тонкую стену гипсокартона сначала правым кулаком, а потом левым. Когда же вырвал руки, часть стены рухнула.
Услышал, как ревет от злости и душевной боли, но сумел подавить крик, прежде чем тот вырвался из-под контроля.
Когда Дукалион повернулся к Желе, перед глазами у него то светлело, то темнело, и он знал, что причина этих пульсаций освещенности – его глаза, которые то вспыхивали, то гасли. Феномен этот он наблюдал в зеркале.
Желе напрягся, словно собрался уже выбежать за дверь, потом шумно выдохнул.
– Бен говорил, что ты расстроишься.
Дукалион едва не рассмеялся – что еще могло вызвать такое заявление толстяка, как не смех?! – но испугался, что смех этот может перерасти в вопль ярости. Впервые за много лет он едва не потерял контроль над собой, почти сдался преступным позывам, которые были его составной частью с момента сотворения.
– Ты знаешь, кто я? – спросил Дукалион.
Желе посмотрел ему в глаза, потом перевел взгляд на татуировку, лишь частично скрывшую уродство половины лица, собрался с духом, учитывая внушительные габариты Дукалиона.