– Вы только начали печатать заключение? – спросил Майкл, пораженный не меньше Карсон.
– Нет, – ответила Уайнона. – Уже заканчиваю.
– И?
– Что «и»?
Карсон и Майкл переглянулись.
– Нам нужно повидаться с Джеком, – высказала общее мнение Карсон.
– Он в секционном зале номер два, – ответила Уйанона. – Они готовятся к вскрытию пожилого джентльмена, которого жена накормила супом из стухшего лангуста.
– Она, должно быть, в отчаянии, – предположила Карсон.
Уайнона покачала головой.
– Она под арестом. В больнице, когда ей сказали, что он умер, смеялась и смеялась, никак не могла остановиться.
Девкалион спал редко. За свою долгую жизнь ему приходилось проводить какое-то время в монастырях и медитировать, он знал, сколь ценен покой, но бесконечное кружение акулы было его наиболее естественным состоянием.
И он не останавливался ни на минуту после того, как спас девушку в Алжьере. Ярость прошла, беспокойство осталось.
Вакуум, образовавшийся после ухода ярости, заняла новая тревога. Нет, не страх, но ощущение, будто он упустил из виду что-то очень важное.
Интуиция что-то нашептывала ему, но на тот момент голос ее напоминал бессловесный шумовой фон, от которого шевелились волосы на затылке.
С зарей он вернулся в кинотеатр «Люкс», завещанный ему давним другом, с которым много лет тому назад Девкалион участвовал в карнавальных «Шоу уродов».
Наследство (и известие о том, что Виктор, его создатель, не умер двести лет тому назад, а живехонек и прекрасно себя чувствует) привело его из Тибета в Луизиану.
Он часто предполагал, что у его жизни есть предназначение… Эти события в Новом Орлеане служили прямым подтверждением его подозрений.
Кинотеатр построили в 1920-х годах, и период расцвета остался для «Люкса» в далеком прошлом. Теперь он работал только три дня в неделю и давно уже не собирал полного зала.
Квартира в кинотеатре у Девкалиона была скромная, чуть больше монастырской кельи. Но для него, несмотря на внушительные габариты, все, что превышало размерами эту самую келью, казалось излишеством.
И пока он бродил по коридорам старого здания, по залу, мезонину, балкону, фойе, мысли его не просто мчались, а рикошетом отлетали друг от друга, словно шарики для пинг-понга.
Снедаемый тревогой, он пытался найти способ добраться до Виктора Гелиоса, ранее Франкенштейна. И уничтожить его.