Так вот, та девушка была слегка похожа на меня, только мне до нее – как до солнца.
Я, конечно, тоже не уродина, но она и выше, и стройнее. Моя кожа не столь идеальна, а мои волосы (по оттенку как у этой девушки) не такие пышные, блестящие, волнистые. Ее большие серые глаза гораздо выразительней моих. Цвет вроде бы такой же, но при этом ярче и пронзительней.
А платье у девчонки – просто зашибись! Ткань какая-то полупрозрачная – то ли тонкий шелк, то ли шифон. Цвет – голубоватая бирюза. Покрой и вовсе обалденный: платье плавно струится вокруг тела и все, что нужно, грамотно подчеркивает (скрывать-то девчонке нечего!). А застежка, похоже, отсутствует или просто незаметна. Подойду-ка я к девушке поближе.
Я робко направилась к студенткам, и на меня никто не обратил внимания. Тогда я, осмелев, приблизилась к красавице почти вплотную и стала разглядывать платье. Застежки действительно не было.
И тут случилось нечто очень странное. Мной внезапно овладела какая-то сила и повлекла прямо к этой девушке. На пару секунд я стала слепой и глухой, а потом все вокруг изменилось.
Я снова видела мир, но немного иначе – изменились ракурс и цветовосприятие. Мои глаза смотрели с непривычной высоты, словно я стояла на высоких каблуках, а цвета любых объектов были столь насыщенными, как будто все покрыли свежей краской.
Я попыталась оглядеться – и не смогла. Глаза мне больше не подчинялись. Мой взгляд то упирался в Люську, то вдруг переключался на других девчонок, и все без моего малейшего участия.
Потом мой взгляд опустился вниз, и я увидела струящееся платье, точь-в-точь как на сероглазой красавице.
Какой замечательный сон! Стоит мне на что-то обратить внимание, и я это получаю. Теперь я в струящемся платье и выгляжу наверняка отпадно. Непонятно лишь одно – куда исчезла сероглазая красавица? Видимо, куда-то отошла…
Студентки, наконец, меня заметили и даже вступили со мной в разговор.
– Маргарита, с тобой все в порядке? – заботливо спросила Люська. – Ты вдруг как-то побледнела…
– Все нормально, Людмила! – ответила я. – Не волнуйся, я с этим разберусь.
Разговор у нас получился довольно чудной. Во-первых, мои губы говорили сами, без моего активного участия. А во-вторых, какая я, к черту, «Маргарита», а Люська Шилова – «Людмила»? Мы не на светском балу, зачем же так высокопарно изъясняться?