– Как на качелях! – радовался Семен Семенович.
– Ага, – согласилась Наташа.
Коза растопырила глаза, не понимая, что происходит, дед вспомнил мать.
Самолет стал выбираться из ямы, но не успел, опять провалился в яму, у пассажиров сперло дыхание.
– Ух ты… – успел сказать папаша, перед тем как провалиться в очередную яму.
Через пять минут полета по ямам пассажиры заполнили свои санитарные мешки завтраками, через десять минут – вчерашним обедом. Коза икала, но, видимо, ничего не ела до базара, и поэтому сумка бабушке не понадобилась.
– Папа, папочка, когда мы прилетим, я больше не могу, у меня животик болит, – причитал ребенок.
Синий от экстренной разгрузки желудка папа говорил:
– Скоро прилетим, потерпи, милая… – После чего самолет свалился в такую огромную яму, что все оказались в состоянии невесомости – оторвались от лавок, на которых сидели.
Коза легла на бок и начала блеять, бабушка легла рядом с козой, сидеть больше не могла, а позывы удалить пищу из порожнего желудка успеха не имели.
Через пять минут на пол свалился дед.
– Что, так легче? – заинтересованно спросил Семен Семенович?
– Значительно! – посоветовал дед и закатил глаза.
Самолет шел по воздушным ямам, как легкий катер в шторм по бурному морю. Не успев оказаться на вершине волны, его тут же опускало вниз к подножью крутого ската.
– Сейчас будет девятая волна, – стал считать провалы Семен Семенович, пытаясь уловить закономерность провалов.
Дочь тихонько сползла с рук и легла на пол рядом с козой.
– Да что же это? – потерял надежду на облегчение папа, прилег рядом с дочерью.
Второй пилот выглянул из кабины, узрел «отдыхающих», доложил пилоту:
– Готово, все лежат рядами и колоннами.
– А мужик, который с ребенком?
– Лежит как миленький в своем белом костюме в луже масла, которое вчера разлили, когда бочку везли в механизированную колонну.
Через час самолет приземлился на полевом аэродроме, остановился вдали от построек аэропорта. Мотор заглушили. Качаясь, как пьяные, из кабины вышли пилоты, переступая через пассажиров, выбрались на травку.
– Выходите, пожалуйста, прилетели, – пригласили к выходу «пострадавших».
Никакой реакции не последовало, все лежали, сил пошевелиться не было. Всех мучила страшная жажда. Первой оправилась коза, соскочила на землю, шатаясь, отправилась в тень малорослых кустов, ограждающих лётное поле. За ней стали выползать на жгучее южное солнце остальные пассажиры. Все улеглись в тени самолета, осматривая такую родную горячую землю, которая не качалась и не проваливалась.