Эдюля поймал такси и назвал адрес своего дома. В голове был сумбур. Одна за другой вспыхивали и гасли обрывки мыслей. Казалось, идиот киномеханик, словно издеваясь, прокручивает перед ним кадры бесконечной киноленты. От этого еще сильнее чувствовались возникающие, когда он нервничал, желудочные спазмы. Эдюля старался привести мысли в порядок: сравнить, сопоставить, выбрать. Но у него ничего не получалось, и от этого становилось еще хуже.
Конечно, старый клоун Шмулевич был до интимности знаком с человеческой фауной. Еще бы, столько лет нырять в вонючее болото богемы с ее завистью, обидами и калечащей конкуренцией! Не будь у него такого опыта жизни и проницательности, он бы преуспел на поприще маклера от искусства?! Смешно! Но старый проходимец мудр, как библейский змей. Не он ли поучал Эдюлю, что за изощренными манипуляциями жрецов искусства кроются жажда успеха и эгоизм? И что их фанфаронство не что иное, как амбиции и спесь, приправленные страхом отстать и быть обойденным другими? Теми, кто более молод, ловок и хваток. По слухам, дед этого мудака был киевским сапожником и вовремя удрал от погромов. Полуслепой, он всю свою жизнь чинил обывателям дырявые туфли, но сына в университет послал. А внук стал одним из китов Голливуда…
Боль потихоньку стихала, но озноб остался и все еще бил его. Эдюле, по сути, повезло: он встретился с заклятым врагом не вплотную, а, так сказать, опосредствованно. Лицом не к лицу, а к спине. Враг не только не видел его – не мог знать, что он так близко. И это давало неповторимый шанс. Ведь Эдюля не нападал, а защищался. А если ты в опасности, то, чтобы спастись, позволено все. Даже, незаметно подкравшись сзади, нанести сокрушительный удар. Главное – неслышно и незаметно. Чтобы враг не успел обернуться…
Вопреки правилам Эдюля сам себя причислял к исключениям. Если бы он играл по правилам, он бы всегда проигрывал. Поэтому он их инстинктивно остерегался. Он ведь по духу совсем не мачо. Не боец. Не рыцарь. И потому должен действовать совершенно иначе. Его способ защиты – мимикрия. Как у хамелеона. Недаром Гришечка Шапиро, сидевший с ним за одной партой шесть лет, именно с хамелеоном сравнивал Эдюлю. Но Эдюля хоть и слышал про такую тварь, никогда ее воочию не видел.