Русская аристократия XIX века не демонстрировала такой же заинтересованности в военной карьере, как немецкая или французская; карьера в армии и жизнь в высшем обществе не была одинаковой в глазах общественности, и офицеры не пользовались авторитетом. Также они получали настолько маленькое жалованье, что Деникин называл их «интеллигентным пролетариатом». Низкий уровень жизни, небольшие привилегии и антивоенные настроения интеллигенции сделали призыв в армию таким сложным, что там никогда не было достаточно офицеров. Согласно британскому военному атташе в России, сэру Альфреду Ноксу, в январе 1910 года существовало 5,123 свободной командной вакансии. Ситуация немного улучшилась в годы, предшествующие войне, но в июле 1914 года некомплект оценивался в 3 тысячи человек.
Вечная нехватка офицеров дала возможность мужчинам из низших классов подняться вверх и в русской армии обрести социальную стабильность. Армия также привлекала сыновей солдат, которые тоже могли дослужиться до высоких постов. Сословная разношерстность офицерского корпуса была очевидна. Наблюдатели часто удивляются тому, что главные основатели Добровольческой армии, генералы М. В. Алексеев, Л. Г. Корнилов, А. И. Деникин, происходили из бедных семей. В этом нет ничего удивительного, если подумать, что при царе также были десятки других с похожим происхождением. Факт, что лидеры Белого движения не были аристократами, мог иметь огромное значение для Гражданской войны. Корнилов и Деникин могли воззвать к крестьянам, делая упор на свое происхождение.[6]
То, что это не удалось и позволило большевикам представить их как эксплуатирующий класс, было очень весомым первым политическим промахом Белого движения.
Те офицеры, что происходили из бедных семей, вскоре перестали иметь что-либо общее с обычными невежественными крестьянами, из которых состояла армия. Как командиры, они должны были обучать солдат, но это обучение было очень поверхностным во времена царской России. Устройство армии способствовало тому, что простые люди и офицеры жили как будто в разных мирах. Офицеры и солдатская масса искусственно разделялись. Офицеры часто унижали своих подчиненных, которые в свою очередь питали ненависть к ним, что и вылилось в восстание 1917 года.
Пока армия обладала высокой подвижностью, было бы преувеличением говорить, что социальные особенности и связи были не важны для быстрого успеха. Императорскую гвардию, например, берегли для того, чтобы дать жизнь новому поколению аристократии. Служба в гвардии была более приятной, чем в армейских частях, и продвигалась гораздо быстрее. Понятно, что некоторых это возмущало. Враждебность между гвардией и армейскими офицерами была настолько сильна, что пережила даже революцию 1917 года. В антибольшевистской армии Деникина гвардейцы все так же продолжали получать привилегии, что порождало ненависть и зависть у их оппонентов.