Своего дня рождения Эля боялась, потому что ей казалось, что тридцать – это старость. Дальше – болезнь и пустота. Ну и одиночество, само собой. Все, что должно было случиться с ней хорошего в этой жизни, уже случилось – дочь Машка у нее уже есть.
Чтобы Машка не чувствовала себя лишним человеком в этой жизни, Элеонора не позволяла себе болеть, встречаться с мужчинами и даже подругами. Внимание было настоящим дефицитом в их семье и ценилось очень дорого. Дороже денег.
Машку из сада уже забрала соседка Вероника. У нее было два сына, и Машку она прихватывала из сада «до кучи». Эля закинула сумку домой и поднялась этажом выше.
За дверью бесновалось, вопило, пищало, стреляло и выло. Звонок утонул в воинственных воплях индейцев, попавших под обстрел англичан. Эля вдавила кнопку и не отпускала.
Замок наконец щелкнул, в дверях показалась Ника. Руки у нее были в муке, нос тоже, она кивнула Элеоноре и повела в кухню, где на одном из столов уже ровными рядами лежали вареники.
– С чем вареники? – сунув нос в кастрюльку с начинкой, спросила Эля.
– С картошкой, больше не с чем. Сегодня у Гриши зарплата, завтра что-нибудь вкусненькое куплю.
Голодный спазм сжал Эле желудок, и она пошла в комнату за дочкой:
– Машуля, пойдем, я есть уже хочу.
– Ма! – завопила Машка и повисла у Элеоноры на шее.
– Может, останешься на вареники? – предложила Ника. – Гриша не скоро сегодня, он еще на линии.
– Нет, мы пойдем, спасибо, – отозвалась Эля с Машкой на шее, и они пошли к себе, в тишину и покой.
Дом свой Элеонора любила, каждая мелочь здесь была продумана, все стояло на своем месте, ничего лишнего, но все отличалось высоким вкусом. Мало кто знал, что Элеонора окончила художественное училище задолго до того, как оказалась в парикмахерской. Выверт судьбы.
Эля разогрела ужин, без аппетита съела, вымыла посуду и ушла в душ. Еще один день их с дочерью жизни заканчивался без особых происшествий, если не считать клиента с неясными намерениями.
Я вывела окульку за ворота и посмотрела на свой палисадник.
Художественный заборчик, который соорудил еще дед, был поразительно похож на кладбищенскую оградку: такие же железные прутки так же завивались кольцами и были такого же грязно-синего цвета. Забитые сорняками астры и хризантемы только усиливали сходство. Могилка, а не палисадник.