Фриц стал на колени посреди кабинета и заплакал:
– Пожалейте меня старого дурака, не мучайте меня. Дипломаты пришли выразить свой протест против германских зверств, а больше я ничего не знаю…
– Пошел вон, старая рассохшаяся бочка! Тебе не в дипломатическом ведомстве служить, а воду возить. Проси их сюда!
Через минуту три дипломата – итальянский, американский и испанский – вошли в кабинет, стали в ряд и, молча, отвесили немецкому министру холодный поклон.
– Чем могу служить, господа? – приветливо спросил министр.
Американский посланник кашлянул в руку и сказал, нахмурив брови:
– От имени своего, американского, и от имени Италии и Испании, мы, представители этих нейтральных держав, горячо протестуем против тех насилий, зверств и правонарушений, не согласных с обычными способами ведения войны, – тех правонарушений, кои были допущены германцами в настоящую войну. С совершенным уважением к вам пребываем – представители Америки, Италии и Испании.
– Хорошо, хорошо, господа. Спасибо. Покорнейше, прошу сесть. Чем могу служить?
Снова поднялся уже усевшийся в кресло американский посланник и отчеканил:
– Чем вы нам можете служить? А тем, что мы просим вас принять во внимание наш протест против тех насилий над мирным населением и нарушений обычая войны, которые допускаются германской армией.
– Да, да. Вы это уже говорили, хорошо. Протест ваш принят. А по какому делу вы осчастливили меня своим визитом?
– Ах, ты. Господи! Да мы и пришли только за тем, чтобы заявить протест.
– И больше ничего?
– Ничего.
Посидели молча.
– Снег-то какой повалил, – сказал испанский посланник, поглядывая в окно.
– Да, погода нехорошая, – согласился германский министр.
– Говорят, когда зима снежная, то лето будет жаркое, – заметил итальянец.
– Да.
– Ну, – шумно вздыхая, встал с кресла американец, – посидели, пора и честь знать. Пойдемте господа, не будем мешать хозяину.
Распрощались. Ушли.
* * *
Через несколько дней, выбрав свободные полчаса, снова зашли представители нейтральных держав в германское министерство иностранных дел.
– А-а, – встретил их министр. – Вероятно с протестом.
– Вы угадали. Германские зверства, и насилия все еще продолжаются, и мы протестуем…
– На этот раз – энергично! – подсказал испанец.
– Да! – поддержал итальянец. – Мы выражаем свой энергичный протест.