(пауза)
Там жили дальние-дальние родственники – я пошла, объяснила, что так и так – мама моя умерла, мне здесь обратиться не к кому, потому что я же там не жила, я в детдоме была, меня там никто не знает… И попросила по мере возможности помочь мне в похоронах. И вот эта женщина, тётя Лида, и дядя Семён – они мне помогли. Пригласили мужчин, гроб сделали при больнице, вырыли могилу – тётя Лида работала директором рынка в районном центре Пичаево. Я ей деньги дала, и она купила это… ну, на поминки всё… в общем, по-человечески мы её помянули, похоронили: в церковь её заносили, потом на кладбище похоронили, и там на кладбище я ей памятник поставила, и оградку, и каждый раз, когда мы туда приезжаем, первым делом иду к ней на кладбище.
Вот, казалось бы, она меня не воспитывала, а всё равно вот… как вам сказать это… Родная кровь, что ли…
И, вы знаете, ещё повезло мне, наверное, с мужем. Он всегда мне во всём помогает. Вот мать – казалось бы, она не помогала нам ничем, ни в чём… А тем не менее, он всё равно идёт мне навстречу: мы с ним вместе едем, он там вырубает сорняк, оградку покрасит, так далее…
Вот у нас был директор в детдоме, Яков Гаврилович. Он всегда говорил нам: ребята, жизнь-то, она вас пошвыряет… (плачет)
И вот, казалось бы, сколько лет прошло… Пятнадцать лет мне было – и уже пятьдесят девять… (плачет)…а я эти слова помню.
И вы знаете, как по жизни бывает: так тебя к стенке прижмёт – ну, думаешь, нету выхода. А потом – раз-раз, смотришь, всё прокрутилось как-то, прокрутилось – и пошло опять своим чередом…
– Эм… Как это называлось?.. – Анна чуть-чуть наморщила лоб. – Когда ребёнок рождался после смерти отца?.. Дима! Было какое-то специальное слово…
– А пусть с нами Лёля поделится! – вдруг повернулся Белявский. – Кто тут у нас человек двадцать первого века? Было вам интересно?.. Смешно? Непонятно?
– Непонятно «посадки». Жарили хлеб в «посадках»…
– Возможно, роща?.. – предположил Фёдор. – Искусственная рощица?
– Не рощица, – отмахнулась Анна. – Посадки – это когда высаживают посреди поля, в рядочек…
– Лесополоса. Ну а всё же, – не отступал Дмитрий Всеволодович, – перед вами, как было сказано, аутентичная русская душа. Вот она – и вот вы, успешная, юная, из абсолютно другой реальности: что-то вызвало внутренний отклик? Что-то запомнилось?