Видимо члены Политбюро догадывались о планах Генсека относительно дальнейшей политической судьбы Ельцина, и его инициативе не препятствовали. Не удивился этому назначению и сам Ельцин, поскольку, по всему видать, он уже не только догадывался, а твердо уверовал в свое предназначение, которое от него «скрывал» Горбачев:
«Через некоторое время, точнее, в июне на Пленуме меня избрали секретарем Центрального Комитета партии по вопросам строительства. Честно говоря, я даже не испытал каких-то особых чувств или особой радости, посчитал, что это естественный ход событий и это реальная должность, по моим силам и опыту. Изменился кабинет, изменился статус. Я увидел, как живет высший эшелон власти в стране.
Если мне, как заведующему отделом, была положена небольшая дачка, одна на две семьи – вместе с Лукьяновым, тогда тоже заведующим отделом ЦК, то теперь предложили дачу, из которой переехал товарищ Горбачев. Сам он переселился во вновь построенную для него.
Были большие планы, поездки в отдельные республики, области – Московскую, Ленинградскую, на Дальний Восток, в Туркмению, Армению, Тюменскую область и некоторые другие районы страны»[140].
Однако, чувствуется по тону его «воспоминаний», что он чем-то все же недоволен. Не дает ему покоя некий полунамек Долгих, что «…скоро мой статус может резко измениться».
И квартира маленькая, всего-то пять комнат, да еще в столь непрестижном районе – у Белорусского вокзала, на 2-й Тверской-Ямской: «Шум, грязный район. Наши партийные руководители обычно селятся в Кунцево, там тихо, чисто, уютно»[141].
И, поначалу, какая-то «дачка» вместо нормальной дачи, как у других небожителей Кремля. Да и Горбачев что-то тянет, не говорит напрямую, «зачем звал», да и общение с ним только по телефону: «Честно признаюсь, меня удивило, что он не захотел со мной встретиться, поговорить. Во-первых, все же у нас были нормальные отношения, а во-вторых, Горбачев отлично понимал, что он, как и я, тоже перешел в ЦК с должности первого секретаря крайкома. Причем края, который по экономическому потенциалу значительно ниже, чем Свердловская область, но он пришел секретарем ЦК. Я думаю, Горбачев знал, конечно, что у меня на душе, но мы оба виду не подавали»[142].
Все не так, как хотелось бы сверхтребовательному Ельцину, особенно, когда это касалось кремлевских «жизненных благ», с которыми он так решительно будет бороться, но только немного погодя. А на самом деле он брюзжит напрасно. Вот как на самом деле обстояли дела с этими самыми «благами», как об этом свидетельствует главный охранник Ельцина: