Знамо дело, баснями соловья не кормят. Люди его забросали вопросами, просьбами. К его чести, сделал все, о чем просил. Распорядился пустить по удобному для заводчан маршруту 84-й автобус, с 7 часов (перед началом смены) начал работать продовольственный магазин на улице Нижняя Масловка. Мелочи? Да, но из этих мелочей соткана вся наша жизнь. Словом, люди увидели в новом первом секретаре горкома партии именно партийного работника ленинской школы. И поверили ему»[166].
Почти весь январь Ельцин продолжал поход по заводам и фабрикам столицы. Только в течение 11–17 января он посетил более десяти комбинатов, побывал в Ленинградском, Киевском, Куйбышевском, Октябрьском районах Москвы, осмотрел микрорайон «Сокол», посетил универмаг, Филевский автобусно-троллейбусный парк, районы управления Мосэнерго, объединение «Колос», Физический институт им. П. Н. Лебедева.
Не зная ни выходных, ни праздников, Ельцин мотался по предприятиям Москвы. После ЗИЛа и Второго часового завода он встретился с архитекторами, постигая, что собой представляет Москва сегодня и какой она будет завтра. Не обходил стороной и новогодние детские праздники у елок. Словом, по-ленински!
В конце первой декады января состоялось очередное заседание бюро МГК КПСС. Вопрос на обсуждение был вынесен глобальный – проект плана Комплексного социально-экономического развития Москвы на 1986–1990 годы. К бюро Ельцин подготовился основательно. Правда, открытий глобальных не сделал, но главное уловил – люди озабочены судьбой Москвы. Она превращается на глазах из Белокаменной в захолустную дыру. Своими наблюдениями огорошил членов бюро, которые привыкли информацию черпать из газет и справок инструкторов. Завернул подготовленный Мосгорисполком план на доработку. Особо досталось работникам торговли. Водном магазине Ельцин не обнаружил яиц, в другом – кефира, в третьем, кроме батонов, – никакой выпечки. Потребовал гнать в шею нерадивых руководителей.
«Москва затаила дыхание. Номенклатура втянула голову в плечи, пережидая бурю, которую поднимал первый секретарь горкома. Низы, напротив, расправил плечи и пошли в горком, райкомы с жалобами, письмами, заявлениями…
Ельцин понимал: чтобы его заметили в Политбюро, нужно чем-то выделиться. Но чем? У него в багаже не было никаких оригинальных идей. Разве что нашумевший в Свердловске бригадный подряд. Разумеется, следом за генсеком он твердил об ускорении, интенсификации экономики, повышении качества продукции, пополнении магазинов добротными отечественными товарами. Эти же, пока еще не набившие оскомину, установки он повторил на совещании первых секретарей райкомов партии, а затем на собрании актива обувной фабрики «Парижская коммуна».