– Где они? – спросил Олег.
– Отступили в пешем неорганизованном порядке, товарищ капитан, – поведал кто-то из десантников. – Могли бы на машине, но мы им шины продырявили. Ну, подлечиться, конечно, этим нацикам придется…
– Вашу мать, Бабаев… – схватился за голову Олег. – Неужели трудно обойтись без увечий в отношении гражданского населения?
– Да все в порядке, товарищ капитан, они же первыми с битами бросились – будут знать теперь…
– Все отлично, товарищ капитан, мы были деликатны и предупредительны, – сообщил юморист из темноты. – Отнеслись, можно сказать, с пониманием к их гражданской позиции. Поговорили про духовную общность наших народов, поблагодарили за то, что пользуются нашими услугами…
– Да прикалывается Матвей, товарищ капитан, – прервал шутника Бабаев. – Они даже не поняли, что мы из России. Форму в темноте не видать. Мало ли кто тут в камуфляже гуляет. Может, мы местные антифашисты? Но знаете, товарищ капитан, такое чувство, что эти упырята сейчас просигналят. Уже, поди, просигналили…
– Взвод, отходим! – гаркнул Олег. – Подурили, пора и честь знать.
– Теперь этот памятник будут восстанавливать на средства местного муниципального бюджета, – ухмыльнулся замполит. – Или на деньги добропорядочных латвийских налогоплательщиков. Через неделю будет стоять как новенький.
– Еще раз придем, – злобно хохотнул Олег. – Ну, пошли, мужики, нас ждет обратная дорога.
– Эх, заминировать бы эти скорбные развалины… – размечтался рядовой Кулич.
И только два десятка взмыленных, возбужденных парней отвалили от искореженной груды, как лес наполнился светом мощных фар. Заревели сирены, замельтешили проблесковые маячки. От городка приближались как минимум две машины. После небольшой заминки, видимо, оттаскивали ту самую урну, снова устремились вперед. Десантники ныряли в заросли кустарника, отдавливали пятки друг другу, сдавленно матерились.
– Загадкин, блин, куда ты прешь? – хрипел придавленный Безденежный.
– Это не я пру, это меня прут… – оправдывался, икая от смеха, солдат.
– Отползаем, бойцы, отползаем, – шипел Олег. – Чтобы никто тут не мерцал. Не нужны нам громкие международные скандалы…
К разрушенному монументу подкатили две машины с грозной надписью «Policija». В свете проблесковых маячков выбегали люди в темной униформе и белых портупеях, в ужасе таращились на представшее зрелище, хватались за головы. Одновременно хватались за рации, вопили в них дурными голосами. Светили фонарями, но как-то опасались приближаться к кустам и деревьям. Самый решительный выхватил пистолет… и на этом боевой задор иссяк.