– Захрмар! – обдал жену жгучим взглядом дядя Вазген, провёл волосатой рукой по своей лысой голове и, неожиданно захохотав, схватил Араратика на руки и подкинул вверх.
– Какой умный ребёнок, всё понимает! – приговаривал дядя Вазген, тиская повизгивающего от радости внучонка.
– Что такое «захрмар»? – спросил я, когда дядя покинул кухню.
– Армянское национальное ругательство, означает «змеиный яд»! – ответила тётя, а мне в голову закралась шальная мысль:
«Вот захочет Зинаида Егоровна поставить завтра двойку по математике, а я ей в ответ раз! – и ругнусь по-армянски! Мне – злости выход, а она не поймёт!»
Будто учуяв, что у меня в голове, тётя Каринэ сказала:
– По-армянски «здравствуйте» – «Барев дзес!» Твоей учительнице будет приятно услышать.
Так мы и сидели на кухне по-домашнему: учительница резала картошку, жарила мясо, попутно наставляя меня и маленького Араратика, а я всё увереннее гонял по листку цифры, упрощая выражения. Представить загоны с баранами, как рекомендовала родственница, у меня не получалось, зато получалось коллекционировать разноцветные палочки. Иногда, правда, приходилось прерываться, чтобы успеть записать смешно звучащие армянские слова, типа: «майрик»*, «пайрик»**. Решалось на удивление быстро и весело и, хотя в четырёх уравнениях обнаружились потом три ошибки, на душе почему-то было спокойно и радостно.
Скоро вернулись моя мама и серьёзный Сергей со своими шумными племянниками. Они долго раздевались в коридоре и смеялись над тем, что, не сговариваясь, пришли одновременно.
Потом все уселись за стол и принялись есть картошку и мясо, жареное с ароматной приправной травой. Я и ребята то и дело умирали со смеху над шутками дяди Вазгена, а мама, восхищенная тётиной вкуснотищей, совсем по-армянски цокала, восторгаясь, и старательно выспрашивала рецепты.
Уходить из гостей совсем не хотелось. Пообещав в следующий раз приготовить настоящую «толму» – национальное блюдо армян, тётя Каринэ на прощание крепко обняла нас с мамой. Так крепко, как я видел только в кино – и сразу почувствовал, как в меня вошёл особый, родственный дух, дух большого дружного дома. И загадал заиметь много-много родственников, когда вырасту.
На следующий день математика была последним уроком. Столкнувшись в коридоре с Зинаидой Егоровной, как говорится, «лоб в лоб», я мигом позабыл не только выученные накануне армянское приветствие, но и даже отштудированное ругательство. Учительница выглядела грустной, усталой и… несчастной.